– Ты ничего обо мне не знаешь, дорогуша! – не согласился Тироль.
– С чего такие выводы?

– Да это всё не важно. Важно, что если ты уже согласился на эту работу, то деньги тебе во как нужны, - Филипп рубанул себя ребром ладони по горлу.
– Думаешь, я поверю, что ты так легко соскочишь? Куда работать пойдёшь, милашка? В пиццерию?

Макс пару секунд в замешательстве рассматривал музыканта, а потом вдруг оглушительно и обидно заржал. До слёз. До хрипоты. До колик в животе.

– Ты… Ты… Ты… - он всё никак не мог успокоиться и перевести дыхание, и каждая его попытка что-то сказать вызывала только новый приступ дикого хохота, причину которому Свай не мог назвать.
– Ты что, - выдавил он наконец, - решил, что я… там… за деньги?! Ой, я не могу! Фил, ты!.. Боже, какая ржака! За деньги!

– А ты из альтруизма? – съязвил панк, в изумлении таращась на парня.
– И не зови меня Фил!

– Ладно. Фили-и-и-пп! – блондин постепенно приходил в себя, отирая от слёз глаза и подхихикивая.
– Господи… За деньги… А-ха-ха… Фил, ты идиот! Посмотри на меня! Нет, ты хорошо посмотри! – он обвёл себя рукой, задержавшись на стильной, модельной стрижке и явно дизайнерских шмотках.
– Я что, выгляжу как человек, которому надо работать?

– А что тогда?..

– Да нравится мне это! – перебил его Тироль.
– Просто нравится!

– Нравится?! Нравится, когда пьяные, озабоченные, ничего не соображающие мужики похотливо пускают слюни на твою голую тушку?!

– Не будь ханжой! Да, нравится. Я же не спрашиваю, как ты умудряешься и по мальчикам, и по девочкам, хотя мне это и странно! Как по мне, так уже либо одно, либо другое…

– Это называется бисексуальность!

– Да какая разница? Я это к тому, что у каждого свои кинки. Меня вот такие танцы заводят. К тому же, с любовниками проблем нет – выбирай любого, все тебя хотят, все согласны.

– И часто приходится? – почему-то разозлился Свай.
– Выбирать?

– Не жалуюсь! – хохотнул блондин.
– Эй! Не завидуй! И вообще, что-то мы отклонились. Если ты ничего больше не придумал, может, вернёмся к моему шантажу тебя?

– Я не закончил… Я вот тут подумал, а как твой отец…

– Господи! – закатил глаза Макс.
– Дай мне сил с этим идиотом! Ну, что отец? Что ты ему расскажешь? О том, что я гей? Так он знает. Не сказать, что счастлив этим непомерно, но и ничего нового ты ему не сообщишь. Опоздал ты примерно на годик. О том, что голым задом трясу? Так уже нет, говорили же об этом! Фил, детка, кончай испытывать моё терпение! У нас есть договорённость или я иду в газеты?

– Не называй меня Фил!

– Хорошо, детка!

– Не называй меня…

– Свай! Я просто задираюсь, - неожиданно миролюбиво протянул Макс.
– Прости, - а он не перестаёт удивлять.
– Так мы договорились?

– Договор не предусматривает давление!

– Это семантика! Итак? Я тороплюсь вообще-то…

– Хорошо! – сдался Свай.
– Будет тебе поцелуй. Но ты сволочь!

– Да-да, я в курсе! До пятницы. Было приятно иметь с тобой дело! – Тироль поднялся со своего места и уже стоя уточнил: - А это правда, что ты никогда не платишь за свои свиданки?

– Э… Правда. И что?

– Да так… - Макс щёлкнул пальцами, подзывая официанта, и ткнул тому в обалдевшего от такой наглости Филиппа: - Панк заплатит! Всё. Пока-пока!

Свай задумчиво наблюдал за удаляющимся блондином. Чёрт, этот парень подобрался слишком близко! Нет, вся эта история про воровство и плагиат, чушь конечно редкостная, но если кто-то начнёт копать… И не дай Бог докопается до правды про Джея… Вот этого уже допускать нельзя. Даже если это означает подыграть зарвавшемуся мажорику.

Макс оседлал Кавасаки, натянул шлем, захлопнул лицевой щиток, повернул ключ зажигания и только тогда позволил себе, наконец, перевести дыхание. Откуда он узнал про клуб? Вот зараза! Панк был так близок к правде, что он уже почти и не сомневался в провале. Повезло, что тот поверил. Чёрт! Надо же было так спалиться! Спокойно, Макс, спокойно. Ещё три дня и всё закончится.