Послать его к чёрту? Сказать, что без адвоката ни на какие вопросы отвечать не буду? Тут мне в голову пришла одна безумная, шальная идея (слава моей покойно бабушке, которая нянчила меня в детстве и сидела на всевозможных сериалах)!

– Как я здесь оказалась? – протянула я слабым голосом, стараясь изобразить испуг, непонимание и удивление.

– В смысле? – нахмурился Мейсен. – Хотите сказать, что не помните, почему здесь оказались?

Я в ответ качнула головой, мол, не помню.

– А что Вы вообще помните? – коп подозрительно сощурил глаза, словно не верил мне. – Какие последние события Вы помните?

Я уставилась в потолок, хмуря лоб, будто пытаюсь вспомнить.

– Помню свой дом, институт, маму… - промолвила я, говоря о том моменте своей жизни, когда я жила в Италии, когда ещё не знала Альберто, когда училась в институте на экономическом факультете, который так и не закончила…

– Какой институт? Какая мама? – перебил меня коп. Мне показалось, что он еле сдерживал себя, чтобы не взорваться.

Боже, дай мне сил, ведь то, что я несу, действительно, похоже на бред сумасшедшего. Не поверит ведь…

– Мой институт, - пролепетала я, - моя мама, Рене… кстати, где она? Она здесь?

– Где живет Ваша мать? Адрес! – промолвил Мейсен, не спуская с меня глаз.

– Россо страда, 14/1…

– Штат какой? – перебил коп.

– Какой штат? – изобразила я непонимание. – Мама живет в Турине. Разве это не главный госпиталь Турина? – я глянула по сторонам.

– Турина, значит, - выдохнул Мейсен. – То есть, мы сейчас в Италии…

Тон, которым полицейский то ли спрашивал, то ли утверждал насчёт Италии, мне совсем не понравился. Он перевел взгляд на паренька.

– Люк, пойди-ка вниз, купи бутылку минералки. Что-то в горле пересохло.

Парень пошёл к двери, а мне вдруг стало страшно, так и хотелось крикнуть «Люк, не уходи, останься».

Как только Люк вышел, закрыв за собой дверь, Мейсен повернул ко мне разъяренное лицо. Заметив резкое движение руки, я подумала, что он вцепится сейчас мне в горло и инстинктивно зажмурилась… Нет, не в горло, коп сжал в кулак угол моей подушки, поворачивая моё лицо ближе к себе. Я открыла глаза и мне даже не пришлось изображать испуг. Я и так была напугана, видя перед собой его огромные, злые глаза.

– Послушай сюда, - прошипел он в бешенстве, - я гонял за вашей компанией по нескольким штатам не для того, чтобы сейчас слушать твою чушь про потерю памяти. Будешь и дальше валять дурака, я тебе быстро устрою электроэнцефалографию, ты у меня не только прошлое, но и будущее вспомнишь, которого ещё не было.

Да, с Италией я явно погорячилась. Сейчас хорошо было бы заплакать… Я подумала о посреднике, о том, что у нас на руках уже могли быть паспорта, о том, что судьба опять повернулась задницей и мы опять находимся в большом беспросветном дерьме. От этих мыслей к горлу подступил ком, я даже не пыталась его сдерживать, лицо Мейсена начало расплываться, по моим щекам текли слёзы…

– Извините, - пролепетала я, шмыгая носом, - я не понимаю, о чём Вы говорите… что вообще происходит, где моя мама?

Мейсен отпустил подушку и промолвил более спокойным тоном:

– Когда я показал значок и представился, почему Вас не удивила фраза «полиция Нью-Йорка», если Вы считаете, что Вы в Италии?

Чёрт. С этим действительно прокол получился.

– А Вы говорили про Нью-Йорк? – могла же я из-за стресса пропустить мимо ушей этот чёртов Нью-Йорк.

Мейсен обреченно вздохнул.

– Послушайте, - сказал он, - имена: Элис Брендон, Эсми Эвенсон, Розали, Джейкоб Блэк, Вам о чём-нибудь говорят?

Я грустно покачала головой, что нет, после чего спросила:

– А должны?

Коп не ответил. Он молча встал и отошёл к окну, о чём-то задумавшись. Всё-таки хорошо, что я придумала с этой памятью, кроме того, что я ничего не скажу ему о девчонках, можно ещё попробовать узнать, что ему о нас известно.