А «Лунное писание» в ходу,

Читаем, чтоб луны узнать секрет,

Но нет учителя, нам на беду,

Он мог когда-то вдарить по зубам,

Чтоб в поле зрения вошла луна…

Но кое-кто внушает нынче нам,

Что, вроде бы, луна и так видна.

КРЫЛЬЯ

По мотивам современной притчи

Белокрылый ангел в кисее метели

Был почти невидим для простых людей,

Да к тому же, люди в небо не глядели,

В катакомбах зданий прятались скорей.

От подруги детства не было известий,

Что-то приключилось, надо навестить.

Рядом с нею вырос в чистом поднебесье,

Их связала крепко верной дружбы нить.

Словно процарапан в снежной круговерти

Этой нити росчерк… Вот её окно!

Силуэт знакомый тенью на мольберте,

Безысходной грустью веет полотно.

На крыльце подъезда в плащ заправил крылья.

Грязные ступени, запах нечистот.

Чтоб шагнуть вовнутрь, сделал он усилье,

Под ноги метнулся чёрно-белый кот.

Вот её квартира, номер восемнадцать,

У соседей справа тявкает щенок.

Он себя заставил: «Надо улыбаться!»

С трепетным волненьем надавив звонок.

Звук противный, резкий. И шаги, чуть слышно.

– Кто?

– Открой, подруга, это я, твой друг!

Извини, что раньше вырваться не вышло,

Как обычно – в небе не хватает рук!

Приоткрыла щёлку.

– Я тебя не знаю!

Но, глаза увидев, в их попала плен.

– Проходи на кухню, угощу я чаем,

За столом расскажешь, кто ты и зачем…

И пошла, ссутулив узенькие плечи.

Он, слегка растерян, устремился вслед.

На спине под тканью след рубцов замечен –

Две бугристых стрелки. Белых крыльев нет.

Кто наделал это? Ангелы не злятся,

Наш герой, наверно, злился в первый раз.

С их последней встречи лет прошло… двенадцать!

Ведь не так уж много… Что же с ней сейчас?

Голос, взгляд, движенья скованны, инертны.

Где азарт и лёгкость? Где стремленье ввысь?

У его подруги вид уставшей жертвы.

– Ты меня не помнишь? Ну же, приглядись!

– Нет, уже сказала – вряд ли мы знакомы.

Скоро муж вернётся, пей и уходи,

Он гостей не любит… отдыхает дома.

Кулачки прижала к худенькой груди,

Будто защищаясь. Где её улыбка?

Почему потухли искорки в глазах?

Омуты в ресницах колыхались зыбко,

В них не искры – тени, не веселье – страх.

Подойти, прижаться, поделиться силой,

Как давно, когда-то… Но, увы, нельзя.

Не узнала даже, и уйти просила,

И, похоже, в гости прилетел он зря.

Позвонили в двери. Встрепенулась птицей.

– Муж! Тебя молю я – просто уходи!

…Это так – прохожий, попросил напиться,

Он совсем ребёнок, милый, погляди!

– Я пока умоюсь, через две минуты

Наведи порядок, ужин разогрей.

Ты отлично знаешь – не люблю я смуты. –

Голосом суровым муж ответил ей.

– Я уйду, но прежде… (слёзы, так некстати…)

Знать хочу: зачем ей крылья оторвал?

– Так они мешали мне с женой в кровати,

Чтобы знать такое, ты, парнишка, мал!

– Ты её не любишь, ты её погибель!

Крикнул ангел громко, убегая вон,

Устремляясь в небо, прочь из этой зыби.

«Почему погибель?» – слышалось вдогон.

В белых хлопьях снега ангел незаметен.

Людям не до неба, смотрят вниз они.

И ответ, чуть слышный, не доносит ветер:

«Крылья – не помеха искренней любви!»

Ирина Булахова

ГРОЗА

Солнце бледным желтком расплескалось

И уже не слепило глаза.

Где-то там в небесах зарождалась,

Косяком заходила гроза.

Ветер, путая длинные гривы,