как без сил подползала к последней своей черте.

Я, забыв про усталость, отправлюсь тебя искать,

чтоб взглянуть в твои темные, цвета греха, глаза.

По клинку ледника я пойду, по огню песка.

Я приду, чтобы просто "ну здравствуй" тебе сказать.

Я хотела б поведать о боли, что есть во мне.

Но я знаю: таким новостям ты не будешь рад.

Я тебя отыщу, чтобы просто сказать "привет" –

и ты снова уйдешь по артериям автострад...

И я снова уйду по артериям автострад,

Чтоб полос разделительных белый считать пунктир.

Я оставил тебе персональный, колючий ад,

Затирая пространство и время до чёрных дыр.

Я оставил тебе новый смысл – меня искать.

И под левыми ребрами жгущую пустоту.

И по праву сильнейшего – сжалиться/дробь/распять

Для тебя я придумал несбыточную мечту.

Так иди же за ней не жалея себя (и всех),

разрывая на клочья подошвы усталых стоп.

Может, я и жесток, но возьму на себя твой грех,

Если ты раскидаешь мешающих с горных троп.

Пустота не кончается – слабые вниз летят.

Кто идёт по пути исступленно – бывает груб.

Если душу твою отравляет мой едкий яд –

(не бывает у демонов сладко-ванильных губ,

если нравилось, как прикасались мои клыки,

что клинков ледяных и прозрачных стократ острей)

То, взрывая от боли седеющие виски,

жги канаты и цепи, спуская своих чертей.

Пусть они, вдохновляя тебя на жестокий путь,

на руках пронесут через пламенные пески,

И когда первобытная ярость заполнит грудь –

ты отыщешь меня. Ты коснешься моей руки.

Я скажу тебе: «Здравствуй. Тебе несказанно рад».

Поцелуем огня растоплю ледяную ложь.

Растворюсь незаметно в артериях автострад.

P.S.

И ты снова дорогами боли за мной пойдешь.

МОРСКОЙ ВОЛК

Обнажая трюмы, мертвые корабли,

Как китов скелеты, замерли на мели,

Между переборок – тонны сырой земли,

Не волну, а воздух их рассекают кили.

И глубоки ямы временных их могил,

Навсегда Тритон от них за моря уплыл,

На упавших мачтах – ржавчина, скользкий ил.

Покрывает палубы слой вековечной пыли…

Капитан отчаян – больше не может плыть.

Не горит звездой его путевая нить,

Без воды соленой водорослями гнить,

Будут на душе его очерствевшей раны.

А в глазах – кипит бушующий океан,

Якоря и порты, бухты далеких стран.

А от рома он неделю мертвецки пьян.

Только никому нет дела до капитана.

Экипаж потерян – гордо ушел ко дну,

Наполняют их тела под водой страну.

Капитан не может вспомнить и ту, одну,

Что в порту прибрежном с ним ночевала рядом.

Он один – солёный, вытертый волк морской.

И не может на берегу обрести покой,

Судовой журнал лежит под его рукой,

А в кармане компас, карта с пиратским кладом…

На плечах широких – камнем лежит тоска.

Его сердце морю отдано, до куска.

А у ног в песке видна от кормы доска,

На которой только слово одно – «Надежда».

Козырьком легла на брови его рука,

Но не видит взгляд вечернего маяка.

Видно, вышло время старого моряка.

Без него не будет море таким, как прежде…

А среди ветров, и галсов, да волн седых,

Что, не зная силы, берегу бьют под дых.

Спрятан тайный остров – дело для молодых.

Тот, который капитан называет домом.

Каждый камень в том краю был ему знаком.

А теперь скелет указывает тайком –

Где заносит время крупным морским песком,

Мертвеца сундук, и фляжку с ямайским ромом.

ЛЮБОВЬ ГОЛОВНОГО МОЗГА

Сердце бьется о клетку ребер, звенящих от ритма твоей походки.