Рут посмотрела на согнувшуюся над нагревателем Лидию. Тоже ведь в своем роде феномен, последний отпрыск ван дер Хейденов, одинокий лист, удержавшийся до конца осени, высохший, ломкий, но все еще цепляющийся за верхнюю ветку дерева вопреки ветрам, дождям и солнцу.

Что касается умершего, то его присутствие все еще ощущалось в мелких деталях. Старинная акватинта, изображающая набережную у Ментона, книги — работы по орнитологии, оптике, архитектуре, путешествиям, — костяной нож для разрезания бумаги, бакелитовые чернильные авторучки, чертежные принадлежности в продолговатом, с бархатной подкладкой, ящичке с золотой застежкой — все выдавало в хозяине комнаты человека образованного, космополитичного, со склонностью скорее к технике, чем к искусству. А что, если письма художника спрятаны здесь? В конце концов, хранил их именно Сандер. От одной лишь этой мысли по коже как будто провели гусиным пером. Она вдруг поняла, что почти ничего не знает о брате Лидии.

— Скажите, а Сандер… чем он вообще занимался?

— Сандер? — переспросила немного запыхавшаяся Бэгз. Ей удалось-таки запустить нагреватель, и теперь она снимала с мебели пропитавшиеся пылью чехлы. Рут стала складывать их. — Пошел не в отца. Работа в банке его не интересовала. Другое дело физика, химия. И еще ему нравилось делать что-то своими руками, чтобы это двигалось, работало. Еще мальчиком мастерил разные тележки да машинки из старых вещей. И не просто так, для забавы, а со смыслом. У одной была особая система руля, у другой механизм торможения. После войны он учился на оф… на глазного доктора. Ну вот, снова забыла.

— На офтальмолога?

— Верно. Сандер всегда на меня сердился из-за того, что я никак не могла запомнить это слово, а чем больше он сердился, тем труднее оно мне давалось. Ну да ладно, о чем это я? В общем, собирался стать глазным доктором, но потом бросил учебу. Сказал, что ему скучно. И после уже ничем особенным не занимался. Знаете, многие как бы дрейфуют по жизни, плывут по течению. Вот так и Сандер. Сначала работал техником на маргариновой фабрике, потом они начали импортировать копру. Делал что-то на сигарной фабрике. Около года провел в кондитерской компании, но и там не задержался. Закончилось тем, что он работал по заказу на разных людей. Такой был мастер на все руки. И паял, и строгал, и ремонтировал — в общем, делал все, к чему мог приложить руки.

— Практичный человек.

— Да, да, определенно. Всегда все разбирал, а потом собирал, чинил старое и изобретал новое. Это у него фамильная черта. Отец такой же был. Но Сандер… его изобретательность не знала предела. Он как будто жил в своем собственном маленьком мире.

И этот маленький мир был здесь, подумала Рут. Лидия погрустнела, задумавшись, наверное, о том же. Впрочем, через некоторое время она как ни в чем не бывало вернулась к реалиям настоящего.

— Спать, дорогуша, вы можете или здесь, на диване, или наверху. Там есть маленькая спальня. Она в вашем распоряжении. Ванная тоже наверху. Я включила бойлер, так что вода согреется через пару часов. А вот если захотите что-то приготовить, придется пользоваться моей кухней. Я освобожу вам полочку в холодильнике. Берите все, что там найдете. Но о чем это я говорю? Вы же еще не сказали, устраивают ли вас такие условия.

Рут вытерла рукавом лоб и, подбоченясь, огляделась.

— Все замечательно, Лидия. Честное слово. Просто замечательно. Я принимаю ваше любезное предложение с огромной благодарностью. — Старушка просияла, и Рут тепло обняла ее. — А теперь, может быть, пройдем наверх?

— Если бы вы смогли принести из дома пылесос… и, да, складную лестницу! Пока еще не стемнело, мы могли бы сменить калильную сетку…

— Сетку? Лидия, газ давным-давно вышел из моды. А это называется электрической лампочкой.

— Да? Да! Какая я глупая! И вот что еще… Не тревожьтесь из-за цвета воды. Вам сейчас железо не помешает, хотя, конечно, пить такую не очень приятно. Дайте ей стечь.

К тому времени когда они закончили, часы показывали уже половину четвертого.

— Я, пожалуй, возьму такси. Надо кое-что привезти. А остальное пусть остается на барже. И еще надо повидаться с парнем, который ее осматривал. Вы будете здесь?

— Буду здесь, — твердо пообещала Лидия, глядя на Рут как-то странно.

— Что-то случилось?

— Нет, дорогуша. Я просто думаю… Это, конечно, сентиментально, но я снова чувствую себя девчонкой. Боже, о чем я только говорю! Я вот представила, как мы будем жить вместе, будто сестры. Но хватит. Понимаю, я ставлю вас в неудобное положение. Простите. Не обращайте внимание на старушечьи причуды. Meshugge, как говорила мама. Она всегда употребляла такие словечки. «Лидия, — сказала бы она сейчас, — немедленно прекрати нести чушь. У тебя с головой не в порядке».

Раз, два, три…

Рут резко затормозила и позвонила в звонок.

Возле баржи, дружески переговариваясь, стояли Дрест, Майлс и Кид. Услышав звонок, все трое замолчали и повернулись к ней.

— Так, так, так, — слезая с седла, сказала Рут. — Три джентльмена к одной леди.

— Все в порядке, я не в счет — только посмотрю.

— Заткнись, Майлс. Ты просто маньяк. Так, с чего начнем? Томас, вы что здесь делаете?

— Приехал помочь. Мне позвонила Лидия. Сказала, что вы выписались из отеля и переехали к ней с одним чемоданом. Намекнула, что надо бы помочь с остальным.