меня в губы. Никогда не смогу забыть этот поцелуй, никогда!

А потом я занялся подранком. Из его допроса выяснилось, что они захватили

сторожку лесника, убив его самого и захватив его дочку и трёх санитарок,

выходящих из окружения. Они сейчас сидят в сарае, под охраной двух

оставшихся бандитов. Там же и всё наворованное лежит, три телеги самого

разного барахла. Казнив бандита, я обнял Яну и переместился в сарай

Кузьмы Фёдоровича.

Как только Яна вышла из сарая, Кузьма Фёдорович сразу подбежал к ней

спрашивая, что произошло. Яна в разорванном платье, подвязанном ремнём

одного из убитых и в пиджаке другого, быстренько всё рассказала и убежала

в свою комнату, переодеваться. Я сидел в сарае, на колоде и ждал Кузьму

Фёдоровича. Он вбежал, хромая в сарай и обнял меня, со слезами в глазах.

– Спасибо сынок! Спасибо тебе! Одна она у меня отрада! Убили бы они её,

изнасиловали и убили.

А ты молодец! Мне Янка рассказала, как ты их казнил, уважаю!
– дядька

Кузьма отпустил меня, немного стесняясь своего порыва, и отступил от меня.

Потом вдруг что-то вспомнив, взглянул на меня и сев на сеялку спросил:

– А скажи Сергей, как ты возле Янки оказался? Я не понимаю? Она говорит,

ты просто из воздуха появился и сразу стал стрелять?

– Я и сам не понимаю, дядька Кузьма! Раньше, я был самым обыкновенным,

простым мальчишкой. Играл как все, учился как все, а потом война - тут в

сарай забежала быстро переодевшаяся Янка и села рядом со мной, взяв меня

за руку - Моя старшая сестра, должна была выйти замуж за комполка

Левашова.

– Левашова? Петра Петровича?
– перебил меня, ошарашенный и удивлённый

дядька Кузьма.

– Да! За дядю Петю! Он как Машу увидел, прямо с ума сошёл. Влюбился, с

первого взгляда. Первая жена его бросила, сбежала с любовником. Он долго

один жил, был старше Маши на восемь лет, но она этому значения не

предавала. Он ей тоже очень нравился, она всё просила, его к нам в гости

привести, а я мальчишка не понимал, зачем. Всё отнекивался. Эх, если б не

я, может и успели бы они немножко пожить вместе. Да, что уж теперь гадать.

Хороший командир был, решительный. Погиб он, гарнизон их разбомбили,

там я его и нашёл.

Когда война началась, мы к нему уходили, покидали в телегу, что успели и

ушли, прямо из под носа у немцев. Три дня шли просёлками, всё хорошо

было, осталось километров десять и тут разведдозор немецкий. Сразу

открыли огонь по отцу, он рядом с телегой шёл. Накинулись на сестёр,

начали на них платья рвать, а я как застыл, совсем растерялся, от ужаса

происходящего. Кинулся им на помощь, одного немца вырубил, второго, а

тут меня третий подловил, лось здоровый, сапогом в грудь, как пнёт. Я упал,

вдохнуть не могу, а он штык - нож мне в грудь, со всего маху, как вонзит.

Больно ужас как, а потом выдернул его и пошёл, в наших вещах копаться.

Сестрёнки кричат, а я им ничем помочь не могу, пытаюсь подняться, а от

боли даже пищать не могу. Потом, кровь горлом пошла и я захлебнулся.

Очнулся резко, сколько времени прошло, не знаю. Может два часа, может

пять часов. Весь в крови и дерьме, но рана на груди зажила. Как зажила, не

знаю? Не спрашивайте, тело как деревянное, еле расшевелил. Над сёстрами

долго издевались, потом вскрыли животы и перерезали горло. Отца, даже не

обыскивали. Я их похоронил там - же, с тех пор мщу немцам, как могу и как

умею. С тех пор и перемещаться могу. Как это работает, я тоже не знаю, но

очень помогает. Яна подружкам лишнего не болтать?
– переключился я, на

другую тему.

– Не буду Серёжа. Они хорошие девчата, комсомолки. Мы хотели к

партизанам уйти, все вместе. Там ещё и ребята есть, четверо. У них

револьвер есть и винтовка - гордо заявила Яна.

– Это плохо. Могут сдуру, вас всех подвести. Нужно у них оружие, забрать -

повернулся я к Яне.

– Ребята его мне, не отдадут. Они к партизанам хотят, на днях уходить. Тут в