В честь нашего Вождя, в честь нашего народа

Мы радостный салют в победный час дадим!

Припев:

Артиллеристы, Сталин дал приказ!

Артиллеристы, зовет Отчизна нас!

Из многих тысяч батарей

За слезы наших матерей,

За нашу Родину - огонь! Огонь! Огонь!

Сказать, что музыкант был поражён, ничего не сказать. Как не отнекивался я

от авторства, не помогло, посмеявшись над моей неуместной, с его слов

скромностью, и слова и музыка были записаны под моим именем. Плюнув и

махнув рукой, пообещал ещё песен и сладко зевнув, попросил Тому отвезти

уже меня к ней в дом и уложить спать, можно даже рядышком с ней, всё

равно усну, не долетев головой до подушки. Тома в очередной раз, обозвала

меня дураком и ткнула кулачком в бок. Между прочим, больно.

Я картинно схватился, одной рукой за бок и упав на одно колено, простонал:

– Доктора! Скорее доктора! Кажется, у меня сломано ребро! Я не могу

умереть! Я так молод и так, талантлив! Злобный девичий кулачок, сбил полёт

юного дарования, на самом взлёте! О, женщины! Вам имя - вероломство!
–

картинно заломил я руки и поднял их к небу.

Посмеялись всем оркестром. Мы с Томой пошли в машину, со всеми

попрощавшись до завтра. Неужели этот день закончится? Для меня он

закончился прямо в машине, там я и вырубился, уснув и свернувшись

калачиком на заднем сиденье, положив голову Тамаре на колени. Но и во сне,

я вспоминал старые военные песни...

Даже про партизан вспомнил и сразу переделал под свой вариант, Брянщина

пока не оккупирована, а то хорош я буду, подстрекая к сдаче наших земель.

Так и расстреляют нафиг. Я и так уже засветился, как луна ночью.

Шумел сурово русский лес,

Спускались синие туманы,

И сосны слышали окрест,

Как шли тропою партизаны...

И грозной ночью на врагов,

На штаб фашистский налетели.

И пули звонко меж стволов

В дубравах русских засвистели.

В лесах врагам спасенья нет,

Летят советские гранаты,

И командир кричит им вслед:

Громи захватчиков, ребята!

Шумел сурово русский лес,

Спускались синие туманы,

И сосны слышали окрест,

Как шли с победой партизаны...

Так гораздо лучше будет. Никакой территориальной привязки, а русский лес

он от Бреста до Владивостока. О песню группы Любе переделаю, в тему

будет. Блин я сплю или брежу?

Проснулся я от непонятного ощущения. С потолка, что - ли у них течёт?

Вода мне на грудь, с потолка капает. Открыл один глаз и сразу вытаращил

второй. Рядом со мной на кровати, сидела Тамара и плакала.

– Что случилось? Кто-то умер? Отец или дядя Миша?
– не на шутку,

разволновался я.

Тома подняла на меня глаза, полные слёз и спросила, проведя пальцами по

шраму на груди:

– Тебе было, очень больно?

– Что?
– не понял я, смотря на неё, ещё не до конца проснувшись.

– Тебе было, очень больно?
– повторила Тома.

Я глянул на шрам и догадавшись о чём она, согласно кивнул головой и встал.

Только встав с кровати, я понял, какую глупость совершил. Во - первых я

был абсолютно голый, а во вторых... У меня случилась утренняя эрекция, то

есть мой друг торчал, гордо вздыбившись и почти упираясь в живот,

совершенно не стесняясь, находящейся в одной комнате со мной девушки.

Твою макнув, я сел и прикрылся одеялом. Думаю от нас с Томой, сейчас

можно спокойно прикуривать. Я ладно, голых женщин навидался, а вот

Тома, увидела мужской член во всей красе, впервые в жизни. И почему, я так

в этом уверен?

– Извини Тамара дурака! Случайность - просипел я.

Повернулся и посмотрел на Тому, то, что я там увидел, мне не понравилось,

совершенно. Кажется, меня сейчас изнасилуют. С тоской оглянулся, ища

свою одежду, ничего даже приблизительно подходящего.

– А где, моя одежда?
– спросил Тамару и автоматически отодвинулся, от

оказавшейся слишком близко девушки. Она мой вопрос проигнорировала и