Шрифт:
– Всё кончено, мы продержимся тут максимум час, – бросил другой боец. – Что будем делать?
– Я предлагаю сдаваться! – крикнул какой-то парень. – Что толку, если мы убьём еще десяток солдат? Мы уже ничего не изменим!
– Фернандо прав, какой смысл сопротивляться, если у них в руках самолёты? – крикнул кто-то ещё.
Самико задумалась.
«Это плохие парни или хорошие? Совершенно точно, что они набедокурили, а теперь наступила расплата. Наверное, их президент, подобно нашему Императору, посчитал благом захват соседних государств? Решил сам вершить волю других народов? Сделать свою страну империей, как и нашу? Или как немецкий Рейх, канцлер которого хотел объединить всю Европу под своим руководством…»
Самико поразилась своим мыслям. Раньше ей бы и в голову не пришла фраза «захват соседних государств». Война Японии с сопредельными странами носила священный характер, ставила своей целью укрепление империи и возрождение японской нации. Даже жестокое уничтожение Нанкина девушка считала благом для своей страны. А теперь Самико склоняется к мысли, что это был захват…
«Возможно, это последствия той вспышки, контузия, временное помутнение рассудка, – успокаивала она себя, – это пройдёт».
Вооружённые люди продолжали спорить. Несколько человек, что-то громко прокричав, побежали по лестнице вниз; среди них бежал и Мануэль. Самико поплыла следом за ним.
Они подошли к парадным дверям, испещрённым многочисленными следами пуль. Один из беглецов бросил автомат на пол и вынул из кармана белую тряпку, подняв её высоко над головой. Остальные также сняли с себя автоматы, в том числе и Мануэль, и, побросав их у стены, двинулись за ним.
На площади перед дворцом никого не было. Лишь несколько припаркованных у фасада автомобилей, получивших уже свою порцию свинца, да незначительный мусор. По периметру площади, теснясь к высоким многоэтажным офисным коробкам, будто тисками сжимающими дворец, стояли танки и грузовики. В небе над дворцом низко пролетел самолёт. Таких Самико ещё не видела и, не имея никакого другого объяснения происходящему, заключила, что находится в будущем. В будущем, всё ещё объятым пламенем взаимного истребления…
«Неужели этот ужас ещё не закончился? – подумала она. – И что стало с Японией, что стало с моими родителями?»
Она вспомнила надменное лицо Мисоры, её браваду. Ей стало искренне жаль подругу, которая сгорела вместе с мостом в той адской вспышке. И родителей стало жалко, и дядю Суэхиро… И всех жителей, и всех солдат… И себя тоже… Сколько ещё городов было сожжено этим новым оружием? Или… целя страна?!
Группа людей, тем временем, под защитой белой тряпки быстро двигалась по краю фасада. В этот момент ещё один бомбардировщик совершил снижение и выпустил по дворцу реактивный снаряд. Он врезался в одно из окон, разорвавшись клубами пламени и дыма, обрушив вниз куски камней и оконных решёток.
Группа шарахнулась, и парень с белым флагом ещё отчаяннее замахал своей тряпкой.
– Солдаты, скорее всего, заняли позиции на крышах офисов, мы для них лёгкая мишень! – прокричал Фернандо.
– Ничего, – отозвался парень с флагом, – они нас не тронут…
– Уверен?
– Не очень…
Они достигли края здания, перебежали через дорогу. Прямо перед ними оказалась баррикада с несколькими солдатами и двумя офицерами.
– Не стреляйте! – крикнул Мануэль. – Мы без оружия!
Солдаты вышли из укрепления, держа группу под прицелом автоматов.
– Руки на затылок! – скомандовал офицер. Он что-то сообщил по рации и добавил:
– Встать у той стены, пока не приедет транспорт. За любое движение – расстрел на месте.
Люди разместились у стены, расставив ноги, скрестив руки на затылке. Их было пять человек. Один из солдат стал позади них, направив на них автомат.
«У солдат другое оружие, – отметила Самико. – Значит, это армия другого государства? Они агрессоры или воины-освободители, несущие возмездие? Наши… союзники?»
Снова затрещали очереди, раздалось несколько взрывов. Самико увидела, как со стороны городского квартала быстро подъезжает грузовик, как оттуда спрыгивают солдаты. Всех пятерых пленных заставили сесть в кузов, двое солдат уселись с ними. Грузовик отъехал, быстро нырнув в одну из боковых улиц; за ним последовала и Самико.
Мимо проносились улицы. Самико видела везде следы недавнего, а местами всё ещё продолжающегося боя: битое стекло, баррикады, трупы людей… Она уже привыкла к этим картинам, и они не пугали. А грузовик ехал дальше, миновал ещё одну площадь, свернул, начал петлять по неизвестным кварталам города. Остановился у очередного патруля, военные принялись сверять документы… Через минуту конвой был снова в пути.
Мануэль наклонился к одному из парней и тихо сказал:
– Интересно, Себастьян, в какую тюрьму нас везут?
– В какую бы ни отвезли, ничего хорошего нас там не ждёт, – буркнул в ответ парень.
– Я так не думаю. То, что происходит сейчас – эта стихия, такие вещи неизбежны. Президенту нужно было пойти на уступки, и он остановил бы кровопролитие. Чёрт… Нет, он решил биться до конца, а теперь и мы, мы, те, кто направлял страну на новый курс, стали заложниками бунтарей! Жаль, конечно, что всё так получилось, чертовски жаль… Ведь вот-вот должен был состояться плебисцит!