Марика не ответила. Седрик повернул голову так, чтобы видеть лицо супруги и прилег на ее колени другим ухом.

– Я упомянул Луну не случайно. Хочу посоветоваться с тобой, жена, - про-принц помолчал.
– Точнее, рассказать о... кое о чем.

Он пропустил между пальцев край ее атласной рубашки.

– Прошлой ночью мне снился сон. Можно было бы подумать, что он навеян Луной, но... ведь Голубая Луна больше не восходит. И поэтому я не понимаю, почему мне это привиделось. Может быть, ты поймешь?

Пальцы жены продолжили перебирать его волосы. Седрик глубоко вдохнул. Он не был уверен в нужности того, о чем собирался говорить. Но увиденные образы казались настолько яркими, что не поделиться ими он не мог.

– Мне приснилась наша комната, - он мотнул головой куда-то на лежащий на полу ковер.

Марика невольно подняла глаза, обводя взглядом по-вечернему темный покой. В одном его конце тлел очаг. В другом, подле ложа, ровно горели несколько свечей. На самом ковре лежал дряхлый пес Черный. Верная собака держала тяжелую голову между передних лап и лишь изредка поводила полуслепыми глазами.

– Комнату словно пронизывал свет, - продолжал тем временем Седрик.
– Он лился со всех сторон - как если бы мы находились в самом центре светила благого Лея. Но кроме света, прочее происходило в точности, как множество раз до этого наяву. Я играл с детьми на ковре, а ты разбирала за столом свои извечные бумажки.

Он помедлил.

– Только я был словно не я, а ты - не ты, - Седрик помедлил еще, желая поточнее облечь в словесную форму увиденное в странном сне.
– Отчего-то я явился самому себе... Ты не подумай дурного, это всего лишь сон... Я оказался... Вот проклятие! Оказался... женщиной!

Седрик почесал затылок, что оказалось не очень удобно делать, лежа головой на коленях жены.

– Мне было плохо видно себя со стороны. Но женщина - высокая, темноволосая и... красивая, но какая-то нескладная в моей грезе - это все же был я сам. Знаешь, как это часто бывает во сне? Ты точно знаешь про себя какую-то ерунду, которая наяву покажется сущим бредом! Но во сне этот бред воспринимается словно несомненная истина. Смешно, правда? Я - и вдруг какая-то там женщина! Можешь себе представить подобную нелепицу? Должно быть, Луна еще играет со мной.

В подтверждение своих слов, про-принц смущенно рассмеялся. Однако, жена не поддержала его смех.

– Но это еще не все, - подавив стесненность, вновь заговорил Седрик, ловя зеленый взгляд своей супруги.
– Ты тоже оказалась другой. Ты сидела за вот этим вот столом и... Мы будто поменялись местами. Ты, Марика - послушай только, явилась мне мужем! Да еще таким высоким... мыслю, лишь ненамного ниже меня самого. К тому же крепким. Словно воин, чье мастерство и опыт измеряется больше, чем десятком лет. И... ко всему прочему, у тебя были шрамы. Вот здесь...

Он коснулся ее лица. Марика продолжала молчать. Но смотрела на него таким взглядом, как никогда раньше. Седрик не понимал значения этого взгляда. Однако пока и не силился понять. Он еще не досказал свой необычный сон, который запомнился ему так же ясно, как будто все происходило наяву.

– Некоторое время мы продолжали заниматься своими делами. Я играл с детьми, а ты - работала за столом. Но свет вдруг усилился. Ты подняла голову... словно услышала чей-то зов. То есть, услышал тот муж, которого я видел вместо тебя. Ты... он... поднялся и пошел... куда-то в свет. Раньше, чем я смог тебя остановить!

Ненадолго прервав свое путаное объяснение, про-принц привычно вздохнул.

– Когда он... когда ты растворилась в этом... свете, я испытал такую щемящую тоску... Это было сродни тому, что творилось со мной в день, когда я уверовал в твою смерть. Я вдруг откуда-то понял, что ты ушла насовсем - и никогда к нам не вернешься, - Седрик приобнял жену за талию, вжимаясь крепче в ее теплые бедра.
– И дети тоже поняли это. Они боялись отойти от меня - это наши-то дети! Жались ко мне... ну, не смотри на меня так! Да, я многословен. Но иначе не могу! Они жались, как новорожденные щенки, и звали тебя, Марика. Я тоже звал тебя, жена. Мы не могли двинуться с места, но наши души словно рвало на части - от невозможности идти за тобой. И страха, что ты ушла. Покинула нас с легким сердцем! И никогда - никогда больше не вернешься...

– Но ведь вернулась.

Седрик вскинулся. За долгое время он уже успел отвыкнуть от голоса жены. Марика продолжала смотреть зелеными глазами рослого романа из недавнего сна, а ее пальцы по-прежнему перебирали волосы смятенного супруга.

– Ты...

– Я тоже видела этот сон, - принцесса пожала плечом, вновь отпивая из кружки, и ставя ее на место.
– Но не пойму твоих страхов. Вы - моя семья. Дети - мои дети, твои и мои. Мы с тобой вместе. В вечности. Куда я могу деться, неумная ты моя жена?