Седрик несколько раз поддерживающе огладил ее плечо.

– Может быть, все-таки можно как-то...

– Сами Предвечные не смогли даровать мне освобождения, - Марика невесело усмехнулась и уже сильнее отпихнула морду Черного от тарелок.
– Я могу исцелиться только если получу другое тело. Так сказал сам Светлый Лей.

Седрик похолодел.

– Это... и есть твоя награда?
– сдавленно пробормотал он. Жена отодвинула тарелки к самой стенке, после чего туда же переставила кружку и кувшин.

– Нет, - она взглянула в лицо мужа и, оценив степень его взволнованности, для убедительности несколько раз мотнула головой.-Но Предвечные даровали мне знание, которое ослабило проклятую болезнь. Из непереносимой она сделалась... хотя бы сносной.

Седрик подождал некоторое время. Не дождавшись продолжения, помедлил и отпустил ее плечо, а потом коснулся его губами.

– Я не понимаю толком, о чем ты говоришь, - признался он.
– Я бы мог понять, но... Ты ведь не расскажешь больше, чем теперь.

По выражению ее лица он понял, что был прав.

– Но твоя болезнь. Она... она ведь душевного, а не телесного свойства? И... позволит тебе жить... долго?

Принцесса усмехнулась.

– До глубокой старости, Дагеддид.

Седрик облегченно кивнул.

– Мне того достаточно. Но если я смогу тебе помочь... хоть чем-нибудь... Ты только скажи, хорошо? Я... я не враг тебе, жена! Я сделаю все...

Марика приподнялась. Взявшись за волосы Седрика, она неожиданно властно притянула его голову к себе и коснулась губ своими.

– Я знаю, - принцесса не отпустила руки, чувствуя, как в свою очередь руки мужа обнимают ее талию, стискивая едва не до боли.
– Я тоже не враг тебе, Седрик. Больше такого не скажу. Потому слушай теперь. У каждого человека - своя судьба. И жизнь, которую нужно прожить. Так, чтобы в смерти не было стыдно оглядываться назад. Как оказалось, мои судьба и жизнь - рядом с тобой.

Она отстранилась.

– Это - не то, чего мне всегда хотелось от жизни. Но может быть, мне хотелось не того и не так, как должно быть правильно. Если бы ты не принудил меня, я бы едва ли когда-то имела семью или детей. И таскалась бы теперь...

– По лесам?

Марика улыбнулась. Седрик с каким-то невероятным облегчением уловил, что страшное закончилось. Его жена дала волю тому, что на душе - быть может, в первый и в последний раз за все их время вдвоем. Про-принц был уверен, что дальше пойдет по-старому. Она снова будет демонстрировать неудовольствие или станет шутить над ним. И все же Марика,пусть иносказательно и в своей всегдашней манере, но созналась в том, о чем Седрик перестал мечтать.

Она приняла его.

И это было самым важным. Для Седрика важнее не было ничего на свете.

– Для меня дороже тебя нет никого на свете, - проговорил он то, о чем думалось в этот момент.
– Тебя и детей. Но первее всего - тебя. Мыслю, ты и так об этом знаешь.

Теперь уже он качнулся вперед, обнимая жену и приникая к ее губам. Марика ответила на его поцелуй. Они целовались долго, и Седрик с радостью замечал отсутствие напряженности в фигуре жены. Эта ночь сделалась первой, когда Марика не чувствовала брезгливости, даря ему себя. Даже наоборот - на какой-то миг изумленному Дагеддиду показалось, что не она, а он, Седрик, дарит себя властной супруге, подчиняясь ее губам. Про-принц так и не понял, что послужило толчком к тому, чтобы Марика изменила взор на свое замужество. Но в глазах Седрика это и не было важным. Важным теперь было только женское тело в его руках. И это тело принадлежало любимой женщине, которая больше не ненавидела его...

В обнаженное бедро Марики ткнулся холодный мокрый нос. Разорвав поцелуй романка с неудовольствием взглянула на тяжелую собачью голову, которая теперь лежала на постели, поблескивая полуслепыми глазами. Отчего-то Черному сегодня особенно хотелось хозяйского внимания.

– Не иначе, как от тебя заразился, Дагеддид, - прекрасная романка поморщилась, вытирая облизанную руку о постель. Черный поднатужился и закинул обе лапы на простыню, с трудом шевеля вялым хвостом.

– Он чего-то хочет, - Седрик почесал за собачьим ухом, потом погладил верного друга по тяжелой голове.
– Но, вроде, не голодный...

– Если б твой пес не был так стар и заслужен, его стоило бы выставить за дверь, - Марика приопустилась на локоть, оказавшись на одном уровне с собачьей мордой.
– Ну, чего тебе надо, зверюга? Иди на место! Иди!

Она для пущей убедительности дунула в мокрый песий нос.

К тому, что произошло дальше, не был готов никто.