– ОХУДЕТЬ! Как ты могла? Это низко с твоей стороны!
– закричал он, ворочаясь и пытаясь сбросить с себя камень. Безрезультатно.

– Как тебе ощущения?
– поинтересовалась она, садясь напротив него. Он закрыл глаза.

– Я тебя не вижу. Ничего не знаю. Ой.

– Неудобно быть парнем, а?
– ехидно улыбнулась она, легко поглаживая его ноги ладонью. Он зашипел.

– Останусь из-за тебя инвалидом... Больно! Ай. Ау. Я тебя не вижу. Я должен отвлечься. Ай. Надо досчитать до ста. Один. Два. Три. Ой.

– Ну, я могу одеться обратно.

– Не-не-не! Прекрати это, Дэвид Блейн!

– Тебе же не нравится? Если я оденусь обратно, то тебе же снова перестанет жать?

Он обижено вздохнул.

– Блин... Ну сними его... Ну правда ведь ужасные ощущения.

– Нет, чувак. Я буду здесь сидеть и маячить перед тобой. Здорово, да?

– ААААА ПОООМОООГИИИТЕЕЕЕ!
– завопил он, морщась, будто съел лимон, - ПЫТААААЮТ!

Часть 9

Спустя час Яна сидела одетая около реки и, что-то напевая, грелась на солнцепеке. Пленник был серьезно угнетен и, похоже, не сколько физически, сколько морально. Он сидел молча и обижено смотрел на нее, изредка дергаясь от укусов наглых комаров.

– Ох, и жарко же, - сказала она вслух, - Даже в тени от леса. Как ты там, жив еще?

Он никак не прореагировал. Она улыбнулась и, отойдя от него подальше, туда, где он ее уже не видел, стянула шорты и с громким плеском прыгнула в речку. Холодная вода бодрила и освежала; здесь было неглубоко, и ей пришлось зайти подальше, чтоб окунуться с головой.

Поплескавшись всласть, легла на каменистое дно около берега, так, чтоб из воды выступало только лицо и согнутые коленки, и слегка задремала, разморенная жарой. Иногда ее окатывало небольшой волной и пробуждало; в эти моменты она приоткрывала глаза, проверяла, на месте ли привязанный идиот, и засыпала опять.

Спала она часа три-четыре, и за это время жара стала гораздо менее убийственной. Парень, тоже от нее страдавший, перевел дух - все это время ему невероятно хотелось пить, но из-за гордости и от обиды он упорно молчал. Жара доводила до дурноты - в глазах темнело, а воздуха как будто не хватало, и лес сливался в одно сплошное зеленое марево... Связанные руки и ноги неприятно затекли, и их кололо иголками крайне усердно, будто по ним каталась армия ежей.

Горе-маньяк поморщился и, с трудом пошевелив конечностями, чуть поменял позу. Поглядел на спящую девушку, и, проведя взглядом по каменистому берегу, обмер - откуда-то из леса впереди вышел огромный, лохматый пес и как-то очень целеустремленно потрусил к ним, ускоряясь и ускоряясь.

– Эй, ты!
– негромко позвал он девушку, как-то забыв об обиде, не отводя взгляд от собаки, - Проснись сейчас же!

Та не проснулась.

Собака приблизилась. Она выглядела ненормально худой и грязной; сейчас она прекратила бег и пошла медленнее, прижав уши и тихо рыча. Длинный хвост опущен и не виляет; глаза странные, взгляд пристальный и дикий.

Парень закусил губу. Пес видел сейчас только девушку; если крикнуть что-то ей, собака сразу переключит ненормальное внимание на другого человека.

Который даже не сможет дать ей отпор.

Пес совсем замедлил шаг и явно приготовился к резкому нападению.

– ЯНА!
– заорал, мысленно чертыхнувшись, маньяк, и девушка, открыв глаза, приподнялась.

– Ты вроде как обиж...
– ее взгляд упал на пса. Тот отвернулся от нее, пристально смотря на пленника.

– Не дергайся!
– рявкнул парень, увидев паникующий взгляд в его сторону, - Не провоцируй его!

Пес нерешительно посмотрел на него, затем на нее. Взгляд был безумно голодный.

Девушка, дрожа крупной дрожью, прошептала умоляюще:

– Что... Что делать... Он же явно... он сейчас нападет!...

Пес сделал выбор блюда и пошел к пленнику, опять начиная набирать скорость.

Парень дернулся, раз, другой, изо всех сил, но веревки только туже врезались в кожу. Он не мог скрыть накрывающую его панику, но винить его за это было нельзя - то, что к нему приближалось, быстрее и быстрее, явно не хотело поиграть. Оно хотело есть, и очень, очень, очень сильно.

Девушка в испуге заломила руки. Что делать? Как поступить? Страх кричал ей, что нужно быстрее залезть на какое-то дерево и подождать, пока пес уйдет, и она даже встала, медленно, стараясь не привлекать внимания, но глаза оторвать от парня и наступающего на него пса она не могла. Не могла, и все тут.

"Его же загрызут..." - в отчаянии пронеслась в ее голове мысль, - "Загрызут."

Он сидел, тяжело дыша и вжавшись в дерево всем телом. Ум был ясный до странного - он понимал, что ничем не спасется от наступающей опасности, никакие чудеса не помогут, а от девушки толку не будет точно, но быть сожранным ему не хотелось никак. Первобытный страх рвался наружу криком, но парень молчал, лишь сильнее вжимаясь в дерево и пытаясь подтянуть поближе связанные ноги.