— Думаю, вам это не пойдет на пользу… Кстати, вы знали Кордова Георгия Петровича? Он шил у вас что-нибудь? — спросил Шумский.

— Первый раз о таком слышу.

— Прекрасно, более ясного ответа я и не ожидал от вас… Собирайтесь, мы вынуждены вас арестовать.

Прежде, чем арестовать Потапенко, Шумский и Изотов старались собрать о нем как можно больше сведений.

— А он, голубчик, привлекался по 107-й, за спекуляцию, но за недостаточностью улик дело прекратили, — сказал Изотов, приехавший из районного отдела милиции.

В комнату осторожно заглянул Чтецов и, увидев товарищей, склонившихся над бумагами, засмеялся:

— Корпите, братцы? Бог на помощь.

— A-а, Сереженька, — вскочили с места друзья, — вот кстати!

— Конечно, куда-нибудь ехать, не иначе.

— Отгадал, дружище. Ты как пророк. В Ригу нужно прокатиться, а? — пожимая руку, говорил Изотов.

— Конечно, если не надо было ехать, разве б так меня встречали? — смеялся Сергей.

— Что, что ты, что ты, — сказал Шумский.

— Шучу я. — Чтецов шумно подсел к столу. — Ну, что нового?

— А ты все сдал? Уже на работе?

— Все и все на «пять», можете поздравить, на третьем курсе. А на работе с завтрашнего дня, понятно? Так что прошу не беспокоить. Но могу вам чем-нибудь услужить, например, пригласить пообедать.

— Молодчина ты, Сережка. Раз-два и сдал. И что всего интереснее, что на лице твоем нет отпечатка бессонных ночей, — шутил Шумский.

— А в Геленджик зря, что ли, я ездил? — отозвался Сергей. — Запасся здоровьем, чтобы вам теперь было приятно на меня смотреть.

— Ну, нам конечно, не столь приятно, как твоим знакомым девушкам, но все же… — положил руку на плечо Сергея Изотов.

— А пообедать не плохо, что скажешь, Алексей?

В столовой было много народу. Пока друзья ждали обед, они рассказали Сергею о том, что делали без него.

— Ну, а кордовское дело движется?

— Вчера одного арестовали.

Пообедав, все трое поднялись наверх. Шумский сел на диван, стал рассказывать Сергею о поисках аккордеониста, об его аресте, о заявлении.

— Да, но Назарова говорила, что у того интересная жена, а этот холост, — усомнился Чтецов.

— Мы об этом думали. Чепуха. Это просто показывает, что Кордов не очень любил говорить правду своей возлюбленной. Ему было выгодно, чтобы она его ревновала. Ну, он и расписывал красавиц, которых не существовало. А с Потапенко у него были деловые связи.

— Смотрите. — Шумский вдруг поднялся с места, заволновался, резко чиркнул спичкой. — У Кордова в портфеле брюки и отрез. Потапенко шьет. Очень вероятно, что он шил и Кордову. Коричневый пиджак-то я не зря взял с собой! Дальше. Записка и заявление написаны одной рукой, Потапенко… У него же найдена губная помада. Цвет ее схож с той, что обнаружена на шее Кордова. Там был один мазок, а Маринка мне, знаете, что заявила? Надо иметь одну губу, чтобы так поцеловать. Вот почему я так уверен, что женщины в момент убийства могло и не быть, во всяком случае, она не обязательна. Это была имитация поцелуя, причем неумелая, а мы не сумели распознать. — Увидев, что Чтецов хочет что-то возразить, Шумский поднял руку. — Минутку, Потапенко привлекался по делу спекуляции, правда, неудачно, но это уже сигнал.

— В чем же тогда причина убийства? — спросил Чтецов.

— Ишь, какой ты шустрый, — засмеялся Алексей, — все ему вынь да положь… Надо думать. Ты, наверное, когда маленький был, в кубики играл? У нас приблизительно то же: голова есть и ноги нашлись, а туловище еще гуляет…

Изотов и Чтецов засмеялись. Они любили Шумского за горячность, умение в серьезный разговор внести шутку.

— Ладно, хвост я вам достану, так и быть, — в тон сказал Чтецов.

— Мне кажется, что здесь умышленное убийство, — произнес Изотов. — Вряд ли Потапенко убил его из-за портновских дел.

— Конечно, — откликнулся Шумский, немного остынув. — Портняжничанье только ширма, а общее дело у них какое-то было. Не исключена возможность, что спекуляция. Но чем, кто в ней замешан, пока неизвестно. Думаю, через день-два мы узнаем.

Несколько дней с утра до позднего вечера Шумский и Изотов принимали посетителей — клиентов Потапенко. Каждый что-нибудь шил у Аркадия Игоревича. Брал он умеренно, исполнял быстро и аккуратно в назначенный срок, с деньгами не торопил. А главное, он брался переделывать ношеные вещи — пиджаки, брюки, что не каждое ателье принимало.

Шумский по обыкновению не торопился закончить беседу. Он давал волю наговориться собеседнику, если он оказывался болтливым, и забрасывал вопросами молчаливого посетителя. Дубенский, бухгалтер артели «Металл», был именно таким. Говорил он медленно. Казалось, что он все время что-то подсчитывает в уме.

— Кроме того, что вы у него шили, были еще какие-нибудь цели вашего прихода к Потапенко? — спросил Шумский.

— Нет… Хотя… один раз он предложил мне купить у него рубашку. Я ходил за деньгами домой, а потом вернулся к нему.