– Эверли, – начинает он снова. – Я не могу этого делать.

Думаю, меня сейчас вырвет.

– Делать что? – Я крепко сжимаю губы вместе и наклоняю голову, прищуривая глаза. – О чем именно ты говоришь?

– О нас…

Кровь шумит у меня в ушах, как только слово слетает с его уст.

– Почему, Сойер?

– Мы движемся в разных направлениях, Эверли.

Он даже не смотрит на меня, когда произносит это. Вместо этого Сойер подходит к столу, повернувшись ко мне спиной, пока не огибает его. Его глаза пусты, когда наши взгляды встречаются, а стол разделяет нас. Я не делаю попыток подойти к нему ближе, просто замираю на месте в нескольких шагах от порога.

Телефон снова гудит, и он отключает звонок, переворачивая мобильник экраном вниз и опуская на стол. Оба его кулака опускаются на столешницу, а лицо не выражает ни одной эмоции.

– О каких направлениях ты говоришь? – давлю я.

Он отталкивается от стола, вставая прямо, и отводит взгляд. Я никогда не видела его таким. Мне всегда казалось, что я стояла в лужице солнечного света, когда привлекала к себе его внимание. Но я даже не представляла, что однажды солнце зайдет за горизонт.

– Ты намного моложе меня, Эверли. Тебе нужно время, чтобы повзрослеть. Пойми, что ты хочешь сделать со своей жизнью.

– Что это должно означать? Я знаю какая у нас разница в возрасте, как и ты. Мы знали это с момента знакомства. Ничего не изменилось. Ничего.

Двумя пальцами он трет лоб, а большим потирает висок, словно борется с головной болью.

– На прошлой неделе мне исполнилось тридцать пять. Я переоценил все в своей жизни.

– Переоценил? – возмущаюсь я. – Ты просто взял и переоценил меня, решив, что я лишняя в твоей жизни? Вот просто так? Ты не можешь нести эту херню на полном серьезе, Сойер Камден.

– У тебя нет цели в жизни, Эверли, – говорит он резко. – Ты выпускаешься через несколько месяцев и не представляешь, чего хочешь от жизни.

Он знает, что это волнует меня. Знает.

– Ты выбрала колледж исключительно ради того, чтобы соблазнить моего брата. То есть, Иисусе, чем ты думала, все кончится между нами?

– Не делай этого, Сойер – говорю я тихо, пока слезы наворачиваются на глаза. Я не умоляю, и, как правило, не плачу. Но не уверена, что смогу сдержаться прямо сейчас.

– Все кончено.

– Ты мудак.

– Ага. – Сойер слегка кивает. – Твой брат предупреждал тебя держаться подальше от меня, так ведь?

Вау.

Это правда. Эрик предупреждал.

Но я не послушала.

Я поднимаю взгляд к потолку, пытаясь заставить слезы исчезнуть и не катиться по моим щекам.

– Мне стало скучно, так что я двигаюсь дальше. – Сойер вздыхает. – Но спасибо. Спасибо тебе. – Эта фраза звучит мягче предыдущих, но ему так здорово удается избивать меня своими словами.

Спасибо тебе? За что? За то, что влюбилась в него? За крышесносящий секс? За то, что вызывала у него смех? Или за то, что уйду из его офиса тихо, когда он выгоняет меня?

– Да пошел ты.

Я не говорю ни слова после этого. Разворачиваюсь и покидаю его кабинет, благодаря Бога, что стол Сандры все еще пустует, потому что слезы все же катятся по моим щекам.

Я быстро шагаю, направляясь к лифту, так что никто из проходящих мимо людей не видит моего лица. Мои ноги едва издают звук, соприкасаясь с ковролином, так что этот тихий шум слышен только мне. Достигая лифтов, я ударяю кулаком о кнопку вызова и радуюсь тому, что стою здесь одна, а пространство вокруг наполнено блаженной тишиной.

Лифт открывается, и я вхожу, нажимаю кнопку и прохожу в угол кабинки, позволяя лифту обнять меня. Сдавленный всхлип срывается с уст до того, как шмыгаю и вытираю лицо рукавом рубашки. Лифт замедляется, и я стону, когда он останавливается, чтобы подобрать других пассажиров. И еще раз через пару этажей. И еще. Я не могу сегодня спокойно вздохнуть.

Мой взгляд прикован к полу, но я знаю, что все слышат, как шмыгаю носом, и знают, что так делают, когда пытаются сдержать слезы. Я гадаю, думают ли они, что я случайная девочка, забившаяся в углу лифта и пытающаяся не заплакать. А затем вспоминаю, что в конце концов я могу быть не такой уж и случайной. Возможно, я знакома с некоторыми из этих людей с вечеринки в канун Нового года. Однако, я не поднимаю взгляд, чтобы проверить это. С меня и так достаточно унижения, как для одного дня.

Лифт наконец достигает лобби, и я переставляю ноги, двигаясь на улицу, к своей единственной на данный момент цели. Мои туфли стучат об пол.

Кто-то придерживает для меня двери, и я говорю "Спасибо", когда прохожу через них.

Спасибо. Я смеюсь. Спасибо – уместно сказать, когда кто-то придержал для тебя дверь. Но оно крайне не к месту, когда вы прощаетесь, бросая кого-то. Какая идиотка.

Я использую пешеходный переход, чтобы пересечь четыре полосы движения вокруг площади Логан. Она и правда круглая. Большая круглая зеленая клумба в центре Филадельфии, разделенная тротуаром на несколько частей, который ведет к фонтану по центру. Сейчас здесь пусто, так как на улице зима. Пятна воды от полурастаявшего льда и маленькие островки снега усеивают поверхность пустого фонтана.