Воин развернулся и заковылял обратно. Мысли еще не вышли из спячки, и лишь слово «Колдун» летучей мышью порхало в пустой голове. «Колдуны всегда не к добру» – прошептал Воин. Он молча брел вдоль деревьев, а ворон неотрывно летел следом.

– Где? – не выдержал Воин.

– Что?

– Поляна! Куда делась поляна?

– Не я же ее спрятал, в самом деле.

Воин вдруг почувствовал себя глупым и одураченным. Лицо его исказилось в страшной гримасе, а рука потянулась к эфесу.

– Куда ты меня завел?! Ты сообщник, верно? – Воин ухватился за слово, что так ярко вспыхивало в сознании – Сообщник, колдуна!

Он подобрал камень и бросил в птицу. Ворон ловко увернулся и задорно каркнул.

– Ты издеваешься! – грозил кулаком Воин. – Погоди, я из тебя чучело сделаю!

– Нет, увольте, – захихикал ворон. – Из себя ты сделал довольно неаккуратное. Я найду токсидермиста получше.

Воин вновь попытался сбить шутника камнем, но и в этот раз промахнулся.

– Ты так трясешься от гнева, – не успокаивался ворон. – Что с тебя уже половина листвы опала. Я подожду пока опадут грибы, а потом улечу.

– Кто послал тебя?

– Я ворон и летаю сам по себе.

– Кто украл Солнце?!

– Ты.

Воин зарычал и толкнул дерево, в надежде скинуть птицу.

– Я что, похож на яблоко? – возмутился ворон. – Взгляни, лучше, туда.

Ворон повернул голову и испытывающе посмотрел на Воина. Воин нехотя развернулся в сторону клюва.

– Солнце! – крикнул он.

Вдали мерцал желто-оранжевый огонек. Воин попытался вспомнить когда видел Солнце последний раз, но воспоминания потускнели и рисовали только луну, будто Солнца никогда и не было. Воин потряс головой, отгоняя странные мысли, и снова взглянул вперед. Огонек храбро пробивался сквозь темноту. «Значит, какой-то колдун стащил его для своих колдовских делишек», – обрадовался Воин. – «Ох зря, колдун, ох зря!»

– Что ж ты молчал-то? – Воин заметно оживился.

Ответить было некому. Ветка, где минуту назад сидел ворон, одиноко изогнулась под тяжестью пустоты. «Даже перьев не оставил!» – подумал Воин. «Наверно я из него все вытряс, пока гонял».

Доспехи проржавели за время затянувшегося отдыха, кости, казалось, проржавели тоже. Воин мчался с грохотом разгоняющегося поезда – скрипя, звеня и тяжело вздыхая. Отросшие волосы лезли в глаза, пот ручьями спускался с висков и носа. Воин почувствовал ноющую боль в ногах, жар на лице, напряжение в животе и груди. Легкая улыбка тронула его бледные губы. Старый огонь внутри разгорался, вместе с приближающимся лесным маяком. Воин вытащил меч и ощутил как лезвие рассекает воздух. «Стремящийся!» – полный жизни бас сорвал натянутую тетиву тишины.

Рядом с огоньком зажглись другие, а особо густая тень стала напоминать силуэт башни. Высокая и темная, с остроконечной крышей, башня светилась изнутри, возвышаясь над хмурым лесом. «Как я раньше ее не увидел?» – удивился Воин, – «Колдун постарался, не иначе!».

Ветви деревьев расступались перед несущимся рыцарем, колючие кустарники царапали броню, а небольшие лужи разлетались, будто летучие мыши при виде света.

Башня стояла в центре широкой поляны – круглая и узкая, из аккуратно уложенного камня. В ней было этажей десять, и от крыши до земли она сужалась так, что все комнаты, кроме самой верхней, становились крохотными. В таких башнях жили волшебники, потому что до вершины трудно добраться, на крыше можно следить за звездами, а в маленьких комнатушках хранить пыльные книги, чугунные котлы и лапы лягушек. Густой плющ захватил стены, и его длинные, темно-зеленые щупальца залезали в узкие щели бойниц. На границе с лесом стояло нелепое пугало в странной светящейся накидке.

Воин дернул огромное металлическое кольцо, в виде цветка, кусающего себя за стебель. «Бум, бум, бум», – глухо выдала тяжелая дубовая дверь.

– Открывай, кто бы ты ни был! – крикнул Воин и еще раз постучал. – Я пришел вернуть украденное!

Воин пнул дверь, затем снова постучался, снова пнул. Он врезался в дверь с разбегу, но та даже не застонала под натиском заточенного в доспехи рыцаря. Воин обошел башню и увидел окно, прямо над бойницами. Если пролезть по плющу и зацепиться за бойницу, можно выбить стекло и проникнуть в башню.

Стоило Воину коснуться плюща, как тот мигом обхватил его ноги, связал руки и потащил вверх. Воин зарычал, закрутился, попытался разорвать крепкие стебли, но лишь сильнее запутался. «Попался как муха в паутину», – пробормотал он.

Послышался звон стекла и новый стебель, толще и крепче предыдущих, высунулся из башни. Стебель сдавил рыцаря будто удав, и лениво втащил внутрь. «С другой стороны», – подумал Воин, – «все идет по плану».

Стебель тянул Воина по узкому длинному коридору, сминая ковровую дорожку, сбивая высокие блестящие канделябры. Огонь свечей, обрадовавшись свободе, бодро перескочил на ковер и заплясал. Обнаружив мешающий стебель, пламя жадно укусило растение. Стебель дернулся, отпустил Воина, и спешно уполз за едва приоткрытую дверь. Из-за двери послышались стоны и мычание.

Воин сощурился. Коридор заиграл светом и тенями, огонь взялся за висящие на стенах гобелены с изображениями странных хищных растений. Едкий черный дым заворачивался кудрями и плясал под потолком. Воин оказался отрезан от выхода и единственный путь вел туда, куда уполз змеиный стебель. Воин вытащил меч и, с победным криком, бросился внутрь.

Волшебница босиком бежала по лесу, мурлыча незатейлевую мелодию. Угрюмые деревья склоняли когтистые лапы, и девушка нежно касалась их, будто ладоней кавалеров. Длинный подол мантии синим веером закручивался за неожиданными вальсовыми поворотами, а улыбка будто светилась в темноте. Волшебница искала нечто прекрасное.