Однако на пороге в спальню ее снова сковал страх. Волшебница шепотом заговорила с собой, нежно спела куплет любимой песни и решила войти на счет три. Раз… два… три!

Не сводя глаз с цветка, она сделала маленький шаг, аккуратно наступив на вытянутый носок. Тимор не шевелился. Когда Волшебница перенесла вторую ногу, позади будто появилась невидимая стена, и девушка больше не могла отступить. Сердце заколотилось в области висков, а смелый голос, что уговаривал на первый шаг, куда-то исчез. Глаза не отрывались от цветка. В какой-то момент страх отступил. Отступили и другие чувства: Волшебница больше не видела Тимора – он стал размытым и далеким, в голове стоял негромкий шум, а мысли перестали существовать. Так, отключившись от происходящего, Волшебница добралась до противоположной стены, к обломкам любимого туалетного столика. Среди щепок и гвоздей лежала целая, невредимая волшебная палочка, крепко сжатая цепкими побегами.

«Что же делать?», – подумала Волшебница, взглянув на спящее растение. Острое желание убежать и закрыться в коморке овладело ей, но страх остаться беззащитной оказался сильнее. Девушка присела и осторожно потянула палочку.

Вдруг произошло страшное: Тимор пошевелился. Он не проснулся, не разозлился. Может, это был внезапный порыв ветра, а сам Тимор и не двигался вовсе. Но было поздно. Волшебница словно готовилась к этому моменту всю жизнь, будто тенировалась различать малейшие движения спящих растений. Она закричала так громко, что вороны, на много километров вокруг, взлетели с деревьев, эхом подхватывая крик. Даже если Тимор и не шевелился раньше, теперь он проснулся.

Волшебница изо всех сил дернула палочку и оторвала кусок стебля. Палочка выпустила сноп разноцветных искр и затрещала. Тимор бросился к девушке, оплетая стеблями ее ноги. Волшебница, продолжая кричать, попыталась сдвинуться, но упала – стебли держали крепко. Тень Тимора угрожающе накрыла ее, пасть разверзлась и приготовилась поглотить маленькую девушку.

Белая молния с грохотом соединила волшебную палочку с Тимором. Цветок содрогнулся, помотал головой, но хватку не ослабил. Волшебница поползла к выходу, но Тимор потащил ее к себе. Через секунду, его пасть сомкнулась, и Волшебница целиком оказалась внутри питомца.

Листья сдавливали тисками, Волшебница покрылась чем-то липким и похожим на слюну. Она не могла ни пошевелиться, ни прошептать заклинание. Воздуха не хватало, на лице появилась испарина, а открытые участки кожи жгло так, будто кто-то облил кипятком.

Внезапно, хватка Тимора смягчилась, и Волшебнице удалось поднять руку. Девушка приготовилась произнести заклинание, но липкая субстанция попала в рот, склеила зубы и залепила нос. Палочка заискрилась, и Тимор инстинктивно опустил нижнюю челюсть. Волшебница потянулась наружу, но цветок захлопнул пасть, едва не проткнув руку клыком. Палочка выпала, отстучав короткую дробь о пол.

«Кажется, это конец», – подумала Волшебница.

Воин, с поднятым мечом и боевым кличем, влетел в комнату. Сначала он подумал что очутился в небольшом саду: стены зелени переплетались над головой, свисали длинными нитями и пестрили розовыми соцветиями. Посередине стояло страшное чудовище: огромный хищный цветок (один из тех, что был изображен на гобеленах) пожирающий кого-то, кто явно не хотел быть съеденым. Судя по искрам, вылетающим из пасти чудовища, внутри барахтался колдун. Воин ухмыльнулся: победить чудовище и колдуна за раз – вот это удача!

Рыцарь бросился на растение, но упал, запнувшись об умело подставленный стебель. На этот раз цветок решил полностью обвить человека и оставить вялиться до ужина.

Воин, однако, был не так прост. Он рубил змеящиеся стебли направо и налево, лежа на полу, связанный по ногам. Щупальца оплетали его со спины, но Воин ловко отсек путы и успел скинуть душительные объятья. Цветок неуверенно шатался и безразборно размахивал лианами.

«Его намного больше чем меня», – думал Воин, отбиваясь от все новых и новых щупалец.

Он не мог занять выгодную позицию, потому что ростки цеплялись за ноги. Он скакал, выписывая безумные кренделя, будто в веселом танце. Воин делал два шага вперед, а потом прыгал в случайном направлении, подбираясь к голове. Иногда цветок не давал сделать два шага, и Воину приходилось отступать.

Лицо человека покраснело, из ушей, казалось, скоро пойдет пар. Уголки тонких губ приподнимались каждый раз, когда ему удавалось приблизиться к цветку. Глаза бегали туда-сюда, стараясь не пропустить ни один атакующий стебель, мышцы налились металлом, поднимая и опуская тяжелый меч с невероятной скоростью. Воин, ненароком, вспомнил те времена, когда Солнце еще светило. Сейчас он как никогда чувствовал его тепло.

– Оно совсем рядом! – крикнул Воин.

Ему казалось, что звезда сидит внутри цветка и светит ярче с каждым взмахом меча. Цветок оказался на расстоянии удара: миг, и Воин вернет миру свет.

Лезвие Стремящегося рассекло воздух высоким свистом. Меч, с громким чавканьем, врезался в корневой стебель. Воин замешкался: он был уверен, что разрубит цветок пополам. Противник улучил момент и откинул Воина оставшимися стеблями к самому выходу.

Воин затряс головой, чтобы прийти в себя. Вокруг извивались отрубленные лианы, истекая прозрачным вязким соком. Измятая пасть цветка раскрылась, не в силах держать жертву, от стебля отслаивались куски, два оставшихся щупальца нервно стучали по полу. Цветок, пополз к окну.