Шрифт:
– Понял, спасибо. С патронами все ровно...
Антон наконец разобрался с пистолетом.
– У меня предложение есть! – опять раздался голос вора. – Как насчет того, чтобы, не проливая крови, разойтись?
– Хорошее предложение! – заметил Антон. – Выходите с поднятыми руками! Все и образуется.
В ответ послышался короткий залп. В кузове обеих машин появилось еще несколько дырок.
– Ты не понял, судья! Я предлагаю следующее: вы отходите назад, мы с пацанами садимся в «Мерседес» и уезжаем. Если есть желание – продолжим в городе!
С этими словами Пастор повернулся к Сохе:
– Звони братве! Пусть Соня со своей бригадой подъедет. Иначе мы здесь до следующего утра базарить будем!..
К заводу механических изделий параллельными курсами приближались две колонны. Первая, состоящая из пяти иномарок, торопилась выручать своего босса. Около двадцати оставшихся после «чистки» бойцов Пастора горели желанием наконец-то отомстить за ментовской беспредел. Вторую колонну возглавлял Земцов. Народу с ним было чуть меньше. Между тем перебранка около цеха продолжалась...
– Судья, не дури! – угрожающе просипел Пастор. – Сейчас здесь будет около двух десятков моих людей!
– Антон! – Пащенко не было видно, но он принимал самое активное участие в разговоре. – Чем больше сдадим, тем лучше!
До Струге очень плохо доходил юмор прокурора. О телефонном звонке Пащенко в РУБОП он знать не мог, а у Вадима в отличие от Пастора хватало благоразумия об этом не заявлять вслух.
Через три минуты в тылу обороны поборников Закона послышался шум автомобильных двигателей.
– Ну, вот и все! – раздался громкий, с хрипотцой, бас Пастора. – Заседание объявляю закрытым!
Его последние слова перебил страшный по силе грохот. Это влетели внутрь ворота завода механических изделий. Этот шум прозвучал в стороне, противоположной уже спешившимся «браткам». Они рассредоточились по территории, прилегающей к цеху, и, судя по всему, действовали самостоятельно, в силу складывающихся обстоятельств. Но если встретившим их выстрелам Струге и Пащенко они не удивились, то появлению дюжины спецов РУБОПа с автоматами просто изумились. Если верить звонившему Сохе, то все, с чем они должны были столкнуться, – это сопротивление судьи и прокурора. Ситуация менялась. Но она уже никак не могла повлиять на исход. Боевики Пастора распались на две группы. Сторонники первой, проявляя благоразумие, перемешанное с малодушием, бросали оружие на пыльную землю и послушно падали под ударами собровцев. Вторая, менее многочисленная, решила принять бой. Очевидно, это были те, кому нечего терять, – находящиеся в федеральном розыске или посчитавшие зазорным складывать оружие перед ментами.
Через двадцать минут все было закончено. Три трупа, семь раненых – под этим можно подвести черту и написать – «потери со стороны группировки Пастора». Среди невредимых и задержанных оказался и Соха. Разочарование ждало всех потом, когда был прочесан весь завод. Не было главного. Пастора. Вор исчез.
К сидящему на капоте Струге подошел Земцов. Он долго смотрел на него, потом прикурил сигарету. Между третьей и четвертой затяжками он наконец спросил:
– Прости за идиотский вопрос, но все-таки – ТЫ ОТКУДА?
– ОТТУДА... – Антон сполз с капота и протянул Земцову «парабеллум». – Устал я сегодня.
– Александр Владимирович! – раздался голос одного из собровцев. – Подойдите сюда!
Земцов приблизился к «Мерседесу» и заглянул в багажник. Резко наклонившись, он вытащил на свет сумку. Узнав ее, Струге незаметно покосился на Пащенко. А рубоповец быстро свел дебет с кредитом.
– Черт!.. – вырвалось у Земцова. – Четыреста «тонн» баксов!..
Струге еще раз покосился на Пащенко.
– Похоже, это общак Пастора?.. – С растерянным видом Земцов посмотрел на Струге и Пащенко. – Здесь четыреста, у меня в сейфе – двести двадцать. А где еще сто восемьдесят?..
– На втором этаже – морозильная камера. В ней – труп человека. Общак был у него. За эти сто восемьдесят он, наверное, и замерз.
– Ты откуда знаешь? – спросил, теряя терпение, Земцов. – Ты вообще откуда здесь взялся? Ты, собственно, как вообще взялся?
– Мужик мне сам сказал перед смертью. – Струге пожал плечами, подобрав ответ под самый резонный из всех заданных вопросов. – Ладно, пора идти разорять свою могилу. Все объяснения потом, Саша.
Продырявленная «Волга» выехала с территории завода и, ведомая рукой Пащенко, направилась в сторону его дома. Выйдя у подъезда, Антон подождал, пока Пащенко закроет машину, и только после этого спросил:
– Ты куда дел сто тысяч долларов, прокурор?
Приближалось лето 2002 года...
Глава 32
Тимур был осужден областным судом за организацию убийства и ряд других тяжких преступлений и приговорен к одиннадцати годам лишения свободы. После суда он был этапирован для отбывания наказания в колонию строгого режима в... поселок Горный. В зону, где до сих пор помнят и чтут авторитет Пастора. Как ему там жилось, Антону выяснять не хотелось. Хотелось, напротив, все позабыть и вернуться к самому себе. Следствие по группировке Пастора затянулось на долгие месяцы. Никто не мог сказать, когда оно будет окончено и когда тома уголовного дела будут переданы в суд. Сам Пастор был объявлен в федеральный розыск. Через два месяца после перестрелки на заводе до Струге долетели слухи, что его видели где-то в Праге.