— Нужно заставить барона закупить машины. Чтобы прибавочная стоимость не шла больше, в его карман.

— Ты говоришь глупости, Симон, — ответил ему Хорват. — Где барон закупит ткацкие станки?.. Только что кончилась война…

— Как это где?.. В Англии… У англичан их хватит… И этим мы убьем сразу двух зайцев. Барон вкладывает свои доходы, а англичане, то есть империалисты, дают нам машины. Тем самым укрепляется наш лагерь, а их лагерь…

— Ты рассуждаешь, как ребенок.

— Если ты не хочешь принимать меня всерьез, что ж! Мы, социал-демократы, будем бороться за то, чтобы заставить барона… А тебе я посоветовал бы немножко почитать Маркса… Потому что вся наша политическая борьба есть на самом деле борьба экономическая…

— Ты хочешь прочесть мне лекцию, заняться моим политическим воспитанием?

Симон не сумел ничего ответить. Мрачно отошел, не попрощавшись. Сделав несколько шагов, он остановился, потом повернулся к Хорвату, который недоверчиво смотрел на него.

— И вот еще что. Если мы достанем машины, мы сможем ввести еще одну смену… Знаешь, что значит еще одна смена в прядильном?.. Это значит, что и ткачи будут обеспечены работой, смогут работать все три смены.

Это был очень серьезный аргумент. Хорвату стало досадно, что Симон разбирается в положении лучше него. Он был уверен, что все это объяснялось отсутствием у него знаний по политэкономии. Он узнал от Симона, что социал-демократы даже обсуждали вопрос о станках в своем уездном комитете и вслед за Молнаром одобрили действия барона. Позднее Симон сказал ему, что дело уже очень продвинулось. Инженер Пре-куп, один из директоров Вольмана, уехал в Бухарест для переговоров с министерством торговли и с представителями Национального банка.

Хорват больше не раздумывал. Он отправился в уездный комитет. Жалко, если что-нибудь предпримут без ведома коммунистов. Суру был занят и отослал его к Бэрбуцу, в ведении которого находились экономические вопросы. Хорват стал искать Бэрбуца, но тот ушел в редакцию газеты «Патриотул», чтобы представить сотрудникам нового главного редактора. Хорват отправился в редакцию. Хотя там шло собрание, редактор, стоявший в дверях, пропустил Хорвата. Тот сел на стул возле какого-то черноволосого мужчины с густыми бровями. Спросил его:

— Кто будет главным редактором?

— Товарищ Беляну.

Хорват удовлетворенно кивнул головой. Беляну, бывшего преподавателя румынского языка в одном из лицеев Бейюша, он знал еще по подполью. Высокий близорукий человек, очень добросовестный, но вспыльчивый. Бэрбуц говорил о Беляну, несколько преувеличивая его достоинства, как всегда в подобных случаях, но это никого не смущало. На какое-то мгновение у Хорвата создалось впечатление, будто Бэрбуца не интересует то, что он говорит, он просто наслаждается звуком собственного голоса, ему хочется, чтобы все его слушали. Хорват смотрел на Бэрбуца и думал, простил ли тот пощечину, которую он дал ему там, в тюрьме.

Когда собрание кончилось, Хорват отвел Бэрбуца в сторону и спросил, свободен ли он. Бэрбуц кивнул головой, и они вышли вместе. Но прежде чем Хорват успел заговорить о Вольмане, Бэрбуц, все еще под впечатлением заседания, начал рассказывать ему о будущем газеты «Патриотул».

— Сейчас это самая сильная редакция в городе. Мы собрали лучших журналистов. Даже из «Крединцы» я привел человека. Самого талантливого и самого честного.

— Кого? — спросил Хорват.

— Хырцэу.

— Хырцэу?! — воскликнул Хорват, не веря своим ушам. — Того, который написал статью обо мне?

— Да. Он был введен в заблуждение. Но он человек честный и талантливый. Он не был железногвардейцем[9], а в редакции «Крединцы» он выполнял лишь небольшое задание.

— Партийное задание?

— Своего рода партийное задание. Неофициальное, конечно. Увидишь, какие материалы будет он давать. Он разоблачит всех реакционеров города. Ведь он их знает как свои пять пальцев.

— Какой же он из себя? — поинтересовался Хорват. — Может быть, именно с ним рядом я и сидел? Только его одного я не знал.

— Да. Это он. Следи внимательно за работой газеты, и ты увидишь, что сделает этот человек! А теперь говори, зачем ты меня искал.

— Слушай, Бэрбуц, ты в политэкономии что-нибудь смыслишь?

— Ну, конечно, — ответил Бэрбуц, не глядя на Хорвата.

Хорват улыбнулся. Он был уверен, что Бэрбуц тоже ничего не понимает в политэкономии. Но он этого ему не сказал.

— Вот в чем дело, Бэрбуц. Барон хочет купить станки в Англии. — Хорват внезапно остановился. Ему стало стыдно. Он говорил о бароне, о закупке машин, как будто речь шла о пачке сигарет «Национале».

— Ну и что? — спросил Бэрбуц.

— Ничего. Я думаю, что мы не будем обсуждать этот вопрос вот так, на улице. Это большая, сложная проблема.

— Проблема совсем не сложная, а другого времени у меня нет. Ты говоришь, он хочет закупить станки. Я слышал об этом. Ты можешь сообщить что-нибудь новое?

— Нет. Он просил, чтобы мы ему помогли.

— Помочь обязательно надо. Зачем мешать ему вкладывать деньги в станки? Это принесет пользу не только Вольману.

Хорват остался доволен, он ведь думал так же.