– Да я уж вижу, как здесь «наблюдают»! – с грустью подумал я.

Когда пациент вышел из кабинета и повернулся лицом ко мне, открылась дверь, и вошел очередной больной.

– Подождите! – хирург поднял руку. – Через несколько минут я вас приму. А пока я разговариваю с человеком.

Пациент вышел в коридор, а я полез в бумажник и достал пятьсот рублей. – Вот, возьмите!

– Зачем…необязательно, - пробормотал врач. – Впрочем, если вам так хочется…, - Он взял деньги. – А теперь пойдемте со мной в кабинет врачебной комиссии. И мы вышли в коридор.

Оказывается, для врачей был особый вход не со стороны улицы, а изнутри здания, и мы очень скоро оказались там, где должны были побывать еще пять часов назад!

Хирург подошел к стойке, где стояла медсестра, и что-то тихо ей сказал.

– Будет сделано! – ответила та и выбежала в коридор. Вслед за ней вошел мой отец.

…Через пятнадцать минут мы уже ехали в такси домой. Отец сжимал в руке конверт со справкой об инвалидности. Ему назначили вторую группу! И это при смертельном заболевании! Как я потом узнал, справки об инвалидности тоже просто так не выдаются! Ты хоть умри, но ничего не добьешься без денег и связей с высокими чиновниками.

…Отец вскоре умер. Он больше не обращался к врачам, занимался самолечением по какой-то сомнительной книжке, купленной на базаре, и терпеливо дождался конца.

Все его страдания тяжело отразились на нашей семье. Мы так устали, что после похорон пребывали в тоскливо-депрессивном состоянии…

Прошло какое-то время, и вот я сам как-то поутру почувствовал сильную боль в животе и понял, что заболел. Страдания усугублялись страшными воспоминаниями о мытарствах отца. Однако я решил отправиться в тот самый диспансер, где проходил свой крестный путь мой самый близкий человек.

И вот я стою перед тем же хирургом-урологом и слышу страшные слова! – У вас….

Подо мной закружился пол, я почувствовал запах крови во рту, а потом исчез свет…

Очнулся я лежавшим на постели и окруженным врачами, однако чувствовал себя настолько плохо, что едва соображал.

– Не волнуйтесь, Александр Семенович, - сказал мне тот самый хирург-онколог, который выручил покойного отца, - у вас только начальная фаза заболевания. Мы легко вас вылечим. Но нужна дорогостоящая операция!

– Сколько? – спросил я, чувствуя, как ко мне возвращается сознание.

– Об этом мы поговорим позже! – сказал спокойным голосом хирург. – Пойдемте в мой кабинет!

Как оказалось, сумма была настолько велика, что пришлось расстаться с квартирой и переехать в «коммуналку». Потом от меня ушла жена.

В конечном счете, операция была сделана и, судя по бесчисленным анализам, которые я снова оплачивал, у меня не осталось ни следа от той ужасной болезни…

– Постойте! – перебил я рассказчика. – Но ведь вы все еще работали в институте, занимались преподаванием и наукой. Что же привело вас к этой не самой квалифицированной профессии?

– Да тут случилась одна история, - грустно ответил Семеныч. – Как-то я ехал на электричке в лес по грибы, да повстречал в поезде своего старого друга, которого уже давно не видел! Как оказалось, он поздно окончил медицинский институт и работал в известной онкологической клинике в Обнинске. Выслушав мой рассказ обо всех пережитых мытарствах, он выразил свое сомнение. – Ты говоришь, что болезнь не оставила никаких следов? – сказал он с удивлением. – Но такого не бывает! Ты должен поехать со мной в нашу больницу и пройти серьезное клиническое обследование!

Через неделю я уже был там и сдал все необходимые анализы. И вот мой друг вручил мне подробное заключение, завершившееся следующими словами: - Пациент никогда не болел онкологическими заболеваниями, и операция на брюшной полости была произведена по причине, возможно, другой болезни».

Как объяснил мой друг, опытный врач и специалист в своей области, мне просто вскрыли здоровую брюшину и тут же зашили!

Вы можете представить мое состояние, когда я вернулся домой, обманутый, опозоренный. Начались судебные процессы, жалобы во все инстанции, но непобедимая когорта кудесников в белых халатах всегда была правой. Короче говоря, в один прекрасный день я оказался в психушке. Здесь мне уже не давали спорить и доказывать свои права! При малейшей попытке возмущения я получал инъекции таких препаратов, что спал целыми неделями. А однажды, когда я взбунтовался, мне сделали укол серы, боль от которого я ощущаю до сих пор. В конечном счете, чтобы не подвергаться дальнейшим пыткам, я смирился с судьбой, стал вести себя спокойно, уважительно по отношению к врачам и вскоре, когда врачи и чиновники поняли, что я уже неопасен, они позволили моему брату выкупить меня из этой тюрьмы.

Конечно, за то время как я там пребывал, меня уже успели уволить с работы, мою коммуналку продала бывшая жена, с которой я еще не успел официально развестись, и вот я теперь живу в подвале, как бродяга, и работаю на столь почетной должности….

– И вы действительно смирились с существующим положением? – возмутился я. – Неужели вы потеряли веру в правду?

– О какой правде может идти речь, дорогой мой человек? – рассмеялся Семеныч. – Что можно доказать в стране, где не соблюдаются законы, где чиновники творят произвол, а правоохранительные органы их покрывают?!