Светка развела руками. Ответа у нее не было. Возможно, разболтал о деньгах сам Витя, но с момента передачи денег до разбоя прошло всего несколько часов. Витя мог разболтать информацию лишь таким же, как он сам, алкашам. Пока она дойдет до «конкретной» братвы, пока братва эту сенсационную информацию перепроверит, пока подготовит преступление...

Не «бьет» по времени. Потом, Витя говорил, что из дома не выходил с того самого момента, как получил деньги. Судя по всему, говорит правду, ибо он заикнулся в разговоре о ящике водки, купленном с задатка, и Струге этот ящик видел. Значит, утечка произошла либо в нотариате, либо от Светки. Сейчас, глядя на плачущую девчонку, Струге второе исключил. На этот раз она не врет.

А случай... Сомневаться не приходилось. Это был уже шестнадцатый по счету случай ограбления квартир, проходящий по одному и тому же сценарию. Порядок совершения преступления не менялся ни на йоту, преступник словно издевался над людьми и милицией.

«Странная параллель какая-то, – подумал Струге. – Люди и милиция. Вот так и нас кто-то, наверное, делит – люди и судьи...»

– А как вы эту квартиру нашли, Света? Вам адвокат вариант цепочки подобрал?

– Да. – Девчонка уже успокоилась и даже несколько изменилась внешне. Детское выражение лица, немного испуганный взгляд, неловкие жесты рук – все выдавало в ней еще не умудренную жизнью девчушку. Для некоторых двадцать лет – не возраст. Без следа растворилась в серьезности проблемы та вызывающая наглость, что была в Светке в первую минуту разговора. – Он нашел человека, который продавал ему эту квартиру, а потом он через объявление в газете вышел на нас и предложил такое условие – мы переезжаем в однокомнатную, а он, выплатив деньги хозяину этой квартиры и доплатив нам двести тысяч рублей, занимает нашу двухкомнатную. Все довольны.

– А кто хозяин этой квартиры?

– Не знаю. Кажется, барыга какой-то.

– А фамилию барыги не помнишь?

– Нет, не помню. Потому что никогда не слышала. Антон Павлович, не сообщайте в деканат...

Струге поднялся из шатающегося кресла и щелкнул пальцами Рольфу.

– Еще раз у «Альбатроса» увижу... Нет, не так. Еще раз услышу, что ты продолжаешь заниматься... тем, чем занималась, я свое обещание, Света, выполню. Где сделку по квартирам заключали?

Узнав адрес нотариальной конторы, Струге пропустил собаку вперед себя и вышел из квартиры.

– А я уж не чаяла его больше увидеть. Живучий какой, а? Мне бы так вдарили, меня бы господь в ту же секунду прибрал.

– Сейчас, однако, еще глуше станет. Пресвятая Богородица, только выноси...

– А все потому, что голова у него – не самый жизненно важный орган. Он ей только ест.

Этими малоуважительными репликами приподъездные старушки проводили Мишу Решетуху, который, входя в подъезд сзади них, рявкнул так, что с козырька крыши сорвалась стайка голубей:

– Здорово живешь, старье!!!

Он только что снял кассу и был вполне доволен. За те дни, что он отсутствовал в городе, в казне киоска накопилась достаточно внушительная сумма денег. Минусом было то, что уменьшился ассортимент, но этот недостаток в бизнесе Миша быстро исправил, съездив с недельной выручкой на рынок. Теперь киоск опять был полон, а карман приятно терла пачка денег.

Футбола сегодня не было, хоккея или волейбола – тоже. Это могло в некоторой степени омрачить жизнь владельцу малого бизнеса, однако события последних дней настраивали Решетуху лишь на мажорный лад. После того как его разыскали родственники Андрушевича, которого милиция обвиняет в нападении на квартиру Миши, потерпевший «поднялся» сразу на десять тысяч долларов. После такого куша хоть ходи по городу да подставляй лоб под металлические предметы грабителей. Миша бы, наверное, так и делал, если бы был уверен в том, что сначала милиция найдет обидчиков, а потом к нему, побитому Мише, приедут родичи преступников. К сожалению, лоб подставить нетрудно. Труднее убедить родственников возместить ущерб. Еще труднее найти этих преступников.

Миша прошелся по комнате и по привычке повернулся к тому месту, где совсем недавно стоял аквариум.

– Знать бы, кому ты ее сплавил, придурок... – обращаясь к кому-то, пробормотал он.

Расположившись за столом, он вынул из кармана деньги и положил на столешницу. Потом подумал, подошел к мебельной «стенке» и отворил нижнюю створку одной из секций. Поковырявшись немного с сейфом, он вынул из него все содержимое и тоже разложил на столе.

Он стал раскладывать деньги по стопкам.

Прошло четверть часа, когда наконец работа была выполнена до конца. Стопки рублей, евро и долларов, выложенные на полировке стола, радовали взор и вселяли уверенность в счастливом будущем. Эту сумму Миша копил долгих шесть месяцев. Теперь тут даже больше, нежели он рассчитывал.

Стянув пачки резинками, купленными на рынке, в киоске канцелярских принадлежностей, Решетуха уложил деньги обратно в сейф. Он долго сидел за столиком, растягивая между пальцами забытую на столешнице резинку. Выкуривая сигарету за сигаретой, он смотрел в окно и жмурился под теплыми лучами майского солнца...

Оставаться в этой квартире для него было уже невозможно. Каждый ее уголок напоминал о том, что с ним, Мишей Решетухой, в любой момент может произойти неприятность. По дороге с рынка он заехал к адвокату, который представлял его защиту в суде, и тот вручил ему несколько возможных вариантов переезда. Один из них Решетуху устроил, и сделка была заключена уже к обеду. Несмотря на то, что хозяева новой Мишиной квартиры оказались людьми упрямыми, ушлый адвокат сумел решить проблему в течение двух часов.