— Так ты лезь назад, там устройся и спи себе, нам еще ехать и ехать.

— Да ну, чего я, хоббит что ли, чтобы на заднем сиденье уместиться? Это ж как придется ноги поджать! Вот ты бы еще мог, или Семен, а мы с Ванькой высокие, каким и положено быть порядочным людям.

— Ну, извини, отель пятизвездочный предложить не могу, — я раздраженно пожал плечами. — Терпи уж, коль подвизался меня сопровождать.

— А куда деваться, своих на войне не бросают. Даже глупых и слабых. Вот жили бы мы в Спарте…

Мы проехали еще несколько километров. Леха елозил по креслу, безрезультатно пытаясь устроиться на боку, и в итоге плюнул на эту затею и предпочел остаться злым и не выспавшимся. И хорошо.

— Тормози!

Его крик вывел меня из сонной задумчивости — недостаток отдыха начал незаметно сказываться. Я спешно перекинул ногу на педаль тормоза и одновременно с этим бросил взгляд на спидометр. Да уж, сто семьдесят километров в час. Но на пустом шоссе с хорошим покрытием даже такая скорость не ощущается — прекрасно помню это по путешествию из Польши в Голландию, когда мы с друзьями на такой же скорости летели на видавшим виды опеле по немецкому автобану, а по левой полосе нас с легкостью обходили более современные и мощные автомобили.

Я успел остановиться за несколько метров до пробки. Вереница машин тянулась достаточно далеко вперед, и со своего места я не мог разглядеть, что там стряслось впереди.

— Давай по обочине, что ли, попробуем, — предложил Леха.

Увы, едва я сунулся на обочину, как снова пришлось тормозить — через десять-пятнадцать метров там тоже начиналась пробка.

— Вот дерьмо, — расстроился я. — Придется идти вперед, там искать новую машину и ехать на ней, куда деваться.

— Не, давай лучше поедем другой дорогой, мне здесь не нравится, — признался сразу Леха.

— Можно и другим путем двинуть, конечно, только придется сперва на пятьдесят километров вернуться, да и неизвестно, как там будет — вдруг тоже затор. Давай-ка выйдем и прогуляемся немного, может, пробка короткая и можно будет не терять времени и сразу ехать дальше на чем-нибудь другом.

Леха пожал плечами и что-то буркнул, что я истрактовал как согласие. Вещей нам тащить надо было в случае чего немного, за одну ходку управимся — еще не затаривались ни едой, ни другими припасами, только в мини-маркете в Белостоке набрали фатсфуда. Может, и прав был Леха, сразу предложив развернуться и потерять время на другой путь, но мы решили поступить по-моему.

Яркое солнце и бурная майская зелень раздражали глаза, и без того красные от недосыпания — в машине еще можно было укрыться козырьками, а на улице никакой защиты не было. Надо бы солнечные очки прихватить, как только представится случай, а то вот так вот идти и щуриться, прикрывая лицо ладонью, совсем не улыбается.

Дорога взбегала на пологий холм и, как только мы добрались до вершины и нам открылся вид вниз, причина пробки сразу же стала понятна. Через километр с небольшим дорога сильно сужалась. Там проводились дорожные работы, вон, даже опрятный желтый каток бросили на огороженной оранжевыми конусами полосе. Сузившаяся проезжая часть оказалась слишком мала для грузовика и пассажирского двухэтажного автобуса известной фирмы — такие колесят по всей Польше, завлекая клиентов низкими ценами и, в общем-то, неплохим сервисом. Они очень спешили и в итоге не поделили дорогу, заблокировав не одну сотню человек. Автобус думал, что проскочит, перестраиваясь прямо перед фурой, но не проскочил.

— Блин, Димыч, пошли обратно, а, — Леха явно заволновался.

— Что такое-то? — я совсем не понимал, что так тревожит друга.

— Серьезно тебе говорю, пойдем назад, — настаивал он.

— Леха, возьми себя в руки, раз уж пошли — давай хоть дойдем до конца, поглядим, что там. Видишь черный джип впереди? До него ж рукой подать.

Я с удивлением посмотрел на товарища. Он что-то весь как-то побледнел, напрягся. Никогда его таким не видел.

— Да что с тобой? — не выдержал я. — Давай быстренько, туда-обратно, и, если не получится взять новую машину, дуем назад в старую. Потеряем минут пятнадцать, не убудет.

Леха дергано кивнул, и было видно, что соглашается он очень неохотно. И на кой черт я так упорно туда тащился? Да кто его знает, просто что-то потянуло, поманило, и противиться этому чувству я был не способен.

Пробираясь между близко стоящими автомобилями, я размышлял о том, куда же делись зомби, раз ни одного здесь не осталось. Был только порядком разложившийся труп, неизвестно сколько дней провалявшийся на солнцепеке в траве рядом с дорогой. От него так разило, что мой желудок даже предпринял робкую попытку вернуть наполовину переваренный завтрак, но я волевым усилием подавил позыв и упрямо попер дальше, сжав зубы. Видали уже эти ужасы, и хвала небесам, что здесь это тело лежит в одиночестве — других я, во всяком случае, не видел.

Вблизи масштабы аварии потрясли меня еще сильнее. Наверняка перед сужением проезжей части стоял соответствующий знак, сообщающий о дорожных работах, но я, например, тоже его проглядел. Если автобус точно так же летел на всех парах, подгоняемый тревожными новостями из радиопотока, водитель тоже мог не обратить на знак внимания. В итоге перед ним стал выбор — или таранить каток и гарантированно превратить двухэтажный фрегат в груду приправленного кишками металлолома, или попробовать вписаться прямо перед грузовиком.