Внутри дом оказался не таким уж большим. Преодолев каких-то пять метров и толкнув тонкую филенчатую дверь, мы попали в гостиную, где нас уже ждали Хельмут и Бастиан, а еще Семен с двумя незнакомыми мне ребятами. Один был совсем молодой, младше нас, пожалуй, а другой, напротив, на лет пять-семь старше. Правда, с помятой физиономией и небритостью он и вовсе тянул на сорок с плюсом.

— Семен! — вскрикнул Леха. — Где Маша?

— Наверху, — отозвался тот, беззубо улыбнувшись маской из отеков и синяков — она заменяла ему лицо. — Как же вы вовремя, а. Мы только что сбежали, думали, кранты нам. А тут вы.

— Как же тебя рихтанули, — поразился Леха. — Два зуба выбили, или это только передние?

— Два, — с сожалением вздохнул Семен. — И да, оба спереди, гады. Слышите, как я теперь шепелявлю?

— Ага, — кивнул я. — Но это все равно хорошо. Лучше шепелявить, чем с простреленной башкой лежать.

— Сантименты потом, — жестко скомандовал Хельмут — как и Лехе, ему перевод не требовался. — Идем наверх, там держат девушек. Третий этаж.

Только сейчас я заметил, что возле входной двери тоже лежит два трупа, один из них с простреленной головой — чей-то выстрел (наверное, Хельмута) нашел его глаз, оставив обнаженной кровавую глазницу. Меня едва не вырвало от такого зрелища вблизи, пришлось отвернуться. Так я встретился взглядом с Хельмутом, и он сказал:

— Ты и твой друг — идем со мной. Остальным нужно ждать здесь. Рассредоточьтесь, укройтесь и ждите, ясно?

— Ясно, — кивнул незнакомый юнец.

— Я с вами! — дернулся было Семен, но Леха властно одернул его.

— Нет. Сиди тут. И не щелкай клювом, спрячься где-нибудь и задрябни, пока мы не вернемся.

Мы зашагали по лестнице, когда сверху донесся приглушенный крик. Голос показался мне знакомым — Машка, что ли? Пожалуй, она самая.

— На чердаке, — глухо промолвил Хельмут, а потом закричал. — Мессуди, отпустите девушек! Всех! И мы уйдем!

— Не уйдете! — раздалось сверху, а я поблагодарил собственное любопытство и языковую память — практически не зная немецкого, мне удалось уловить смысл этого короткого диалога. А все потому, что в порядке хобби я как-то немного занимался немецким, слушая подкасты для новичков и изредка почитывая новости.

Второй этаж встретил нас пустотой. Для порядка мы быстро проверили все комнаты, прикрывая друг друга — никого. На нас лишь взирали картины, коими были щедро увешаны стены, да фотографии многочисленных членов семейства.

Интересно, а где же женщины Мессуди? Неужто и те на чердаке?

Выше поднимались очень осторожно, опасаясь, что там нас ждет град свинца, но все это оказалось напрасно. Никто не торопился встречать нас выстрелами, и мне в голову закралось интересное подозрение. Оно оформилось в понимание, когда внизу захлопали пистолеты и донесся мат Семена.

Всего я расслышал пять выстрелов, сопровождаемые боем стекла, после чего наступила тишина. Мы прижимались к стене, готовые в случае чего припустить вниз, пустив для порядка пару пуль на ведущую на чердак лестницу — вдруг оттуда уже целятся, ступени вниз-то им хорошо видны, как на ладони.

— Семен, живой?! — зычно крикнул Леха.

— Живой, живой, — донеслось снизу. — А вот у них еще двое не жильцы — через улицу хотели уйти, но мы их достали. А двое уехали, гады.

— Пущай ехают, — одобрительно сказал Леха, кажется, довольный текущим раскладом. — Нахрен они нам тут не сдались.

— Эй, Мессуди! — крикнул Хельмут по-английски, разборчиво и четко. — Последний раз прошу — освободите заложников! Тронете их — умрете сами!

Он добавил что-то еще, на своем языке. Кажется, пообещал, что мы не причиним им вреда. Мессуди что-то ответил, затем вновь заговорил Хельмут. Словесная пикировка длилась с полминуты, после чего немец подмигнул нам и жестом руки велел следовать за ним.

— Если обманут и начнут в меня стрелять — не щадите их, — сказал он мне, положил ладони на лестницу и полез вверх. Закинутая за спину винтовка качалась на ремне и легонько била его в спину. Он оглянулся на полпути и добавил. — А еще постарайтесь, чтоб их смерть не была легкой. Если получится, конечно.

Мы с Лехой хмуро кивнули, Хельмут же уверенно толкнул люк, податливо откинувшийся, и поднялся на хорошо освещенный чердак — свет ламп мы видели снизу, через квадратный лаз.

Наверху завязался натянутый, но спокойный разговор. Судя по всему, Хельмут вел беседу с двумя мужчинами. Один раз вклинилась женщина, но осеклась, когда на нее сурово «цыкнули».

Минуло не меньше пяти минут, которые мы с Лехой провели, посматривая то наверх, где исчез Хельмут, то назад, на лестницу, все опасаясь подвоха.

Наконец, мучительное ожидание прекратилось — Хельмут спустился. На лбу блестели капли пота, сам он весь побледнел, но довольная улыбка говорила обо всем.

— Так, ребята, они согласились. Там двое мужчин, четверо детей и три женщины. Мы отпускаем их, а они отпускают пленниц — их тоже трое. Все ясно?

— Все ясно, — кивнул я, и Хельмут тотчас бросил пару фраз на немецком.