– Какая жалость, в вашем случае расходы налогоплательщиков не оправдались,- на лице Валерия Самородова лежало осознание личной славы.- Тепленькими вас прищучили,- он плотоядно улыбнулся.- Кружились, да не успели.- И через мгновенную светящуюся радость в глазах продолжил:- Дело пойдет быстрее если вопросы буду задавать я, а вы будете отвечать, не перебивая друг-друга. Инструкции, имена, явки, способы связи и цель заброски?

На физиономии Иллари проступила застенчивая улыбка:

– Экий вы прыткий живчик. Знание-ноша тяжелая, а нам было велено идти налегке.

Заметив слабое поощрение в глазах Самородова пучеглазый громила врезал Иллари кантом ботинка так мастерски, что хотелось и выть и плакать, и скулить и обеими руками судорожно прикрывать отбитое место.

Рыкающий бас жарко хрипел в самое ухо:

– Ты что о себе думаешь, тля гадливая, да я из твоей черепушки сувенирную пепельницу сейчас мастерить буду.

– Не надо,- остановил его Самородов.- Он больше глупостей говорить не будет, да? А будет лежать и слушать что скажут его товарищи,- пехот-командер желчно усмехнулся и посмотрел на остальных вражеских десантеров.

Поигрывая бицепсами рыжий Ульрих уверенно, почти восхищенно, ткнул пальцем, указывая Самородову на Парса:

– Вот он, знакомец мой. Лежит, помалкивает. Хвостом не виляет.

Кровь в ушах Парса не стучала а бухала, как артподготовка наступающего фронта, но он разобрал что обращаются к нему и с ответом не медлил:

– Рэ-раз-з-гов-в-вора нэ-не пол-л-лучится, нэ-не сэ- стоит и зэ-з-за-тэ-тевать. Й-йя н-нэ-не в-вэ-в-оодушев-вэ-вляем.- Он поймал краем глаза движение. Максимально жесткий удар в надкостницу под коленку заставил Парса скрутиться и поджать ноги к груди.

Обязательные к своему делу солдаты устрашающей, темно-серой окраски, обступили космодесантников еще плотнее.

Серый цвет-цвет контроля. А контролировать они умели.

Взгляд Самородова замер на Роне, он заметил окровавленный рукав и понял как тот слаб:

– Не вороти лицо!

Его придавили корпусом и за подбородок повернули к пехот-командеру. С иступленной ненавистью Самородов как шерстокрылый падальщик завис над Роном:

– Вы же расстрельный материал! Будете упорствовать с дачей показаний я вас могу без суда и следствия, как вражеских шпионов, на месте ... В расход ...!- Самородов психуя, несколько раз колчеруко срывая с застежки пальцы, расстегнул кобуру и неожиданно резко, выхватив пистолет запрыгнул на Рона верхом. И больно надавив, срывая рукояткой с ключицы кожу, осатанело заорал:-Обмылок ублюдочный! В не проходимости полной задницы оказался, так ума даже не хватает жизнь себе выторговать. Думаешь играть с тобой буду?!- Его лицо побелело от ярости и не пристойным в своей целеустремленности движением он ткнул Рона стволом в пах.- Чуешь? Мой палец дрожит от нетерпения. Уж очень ты в себе уверен, даже не обоссался. У меня нет радости к таким делам, но ты меня вынудил! Быстро, задания и цели группы?!

Рон не выдавил из себя ни звука и не лопнул от своего упрямства.

Пистолет с отдачей выстрелил между ног Рона, надорвав сморщенные складки ткани.

Тяжело звонкая гильза ударила в рельсу, разняв звук на две не равные перспективы. Заложив дрожание в капилляры расстояний.

– Не обжог?- с участливым хлопотливым беспокойством в голосе поинтересовался Самородов, вставая:- Есть много чего такого в чем никогда не сознаются люди и о чем не узнает окружающий мир. Ты веришь что я вторым выстрелом отстрелю тебе твои ... черешины и одной тайной на свете станет больше? Только не молчи,- и Самородов угрожающе потряс пистолетом под одобрительный хохот своих бойцов.

Еле мятежно дыша Рон, не отводя глаз, занозисто ответил:

– На себе не показывай.

Угрюмые лица егерей "коммандос" местами перекосила ухмылка и получив сильнейший удар, точно кувалдой, Рон отправился в прострацию.

На них бросились согласованно и без суматохи. Стали бить, глуша тихую ярость.

"Бессилие нестерпимо ..."

Самородов промакнул носовым платком капельки крови отлетевшие на лацкан его манжета и отступил на пару шагов, молча наблюдая за избиением:

"Экстренная потрашь и психологический прессинг не дали желаемого результата. Среди вражеских десантеров слабых по волевым качествам не оказалось. И так бывает."

Бить прекратили по его команде. Это называлось "пустить первую кровь."

"Пока таким не разлупцуешь морды, они губ для толкового разговора не разожмут."

Бессознательных космодесантников тщательно обыскали и привели в чувство, вылив на них несколько фляжек с водой. Не давая им очухаться, хрипящих, измазанных в крови, заставили повернуться спинами, поставили на колени и, заведя руки за спину, заломили, сильно завернув на излом.

"Пароксизм спеленатого десантера-это знакомо."

Отстегнув с карабинов на поясе "концы веревок" их связали.

Трудно сохранять достойный вид на коленях с заломанными за спину руками. Малейшее их шевеление чутко стерегли конвоиры и подло били уступом кулака под ребро. В глазах тех кто держал автоматы на изготовку читалась серьезная решимость шлепнуть их на месте. Связанные, скомканные безволием космодесантники беспомощно кривились от боли и злобы.

Они оставались побега опасными, поэтому прежде чем тронуться к машинам каждый узел был трепетно ощупан.