– Нет. Он отказался со мной встречаться.

Доктор покачал головой. Он с задумчивым видом вынул изо рта трубку. Запрещая мне курить, Сол тоже воздержался от табака. Не знаю, чего это ему стоило, но он так и не разжег свою трубку и все это время просто грыз мундштук.

– Я не видел Муки со времен второй экспедиции, - сказал он, - говорят, лейтенант многого добился.

– Говорят, - поддакнул я.

Сол улыбнулся.

– Океан с ними, с дикарями, - сказал он, - я ведь даже не поинтересовался, как Ваша семья. Как жена, дети?

– Дети выросли и разъехались, - ответил я, - с Эн мы развелись. Теперь каждый живет своей жизнью.

– Общаетесь?

– Поддерживаем дружеские отношения.

– Это хорошо, - сказал Сол, - я никогда Вам не говорил, но я ведь тоже был женат. Правда мы давно расстались, но переписываемся до сих пор.

Мне не хотелось обсуждать личную жизнь и выслушивать дружеские советы. Разговор о женщинах, двух одиноких, стареющих мужчин, мог бы затянуться надолго и не сулил ничего хорошего. Тем более, что мы с доктором раньше никогда не обсуждали семейные дела и я понятия не имел, о чем можно говорить со священником, принявшим, лет 15 назад, обет безбрачия.

– Если бы Вы не состояли в монашеском ордене, я бы посоветовал Вам жениться снова, - сказал я, - новая жизнь, новый дом, что может быть лучше?

Сол серьезно посмотрел на меня.

– После убийства Маса я вышел из ордена.

– На Вас так повлияла смерть негодяя?
– удивился я.

– Нет, - доктор отрицательно покачал головой, - я не жалею о том, что сделал. Но эта смерть словно провела черту, за которую я не смею переступить. Нет, сам я не потерял веру, но больше не могу нести другим слово господа.

Я пожал плечами.

– На войне Вы тоже убивали, но это ничего не меняло.

– Это другое. Я выполнял свой долг, защищал родину, но в этот раз я почувствовал себя убийцей.

Признаться, я совершенно не понимал доктора и на его месте не испытывал бы никаких угрызений совести. Есть люди, достойные самого сурового наказания. Мас был именно из таких. Доктор убил его в честном поединке, при свидетелях, и был совершенно чист перед законом и обществом.

– Мас был предателем, садистом и убийцей. Я жалею, что 13 лет назад промахнулся, когда стрелял в него.

– Вы его ранили.

– Надо было добить.

Сол покачал головой.

– Нет, Бур, тогда Вы проявили милосердие и не стали добивать безоружного и беспомощного человека. Так что, сейчас, не делайте из себя чудовище.

Тяжело было вести подобные разговоры без вина и сигар.

– Не мучайте себя, - сказал я, - Вы все сделали правильно. Если не хотите больше быть священником, оставайтесь, просто хорошим врачом.

Когда доктор ушел, я долго лежал в темноте и вспоминал нашу последнюю экспедицию. Казалось все это было только вчера: удушающая жара, дрожащие пылинки в лучах солнца, скрип половиц. Прошло 13 лет, а я все еще помнил, как у меня вспотели ладони, когда заскрипела открывающаяся дверь и я нажал на курок. Я видел, как, раненый в грудь, падает лейтенант Жен, как Мас поворачивается ко мне и тянется за револьвером.

С улицы раздался веселый смех. Я вздрогнул от неожиданности, встал с кровати и выглянул в окно. По проспекту гуляли парочки, на углу, под фонарем, какой-то матрос, наверно с "Гиганта", целовал проститутку.

Утром меня разбудил Зут. Чувствовал я себя хорошо, голова перестала кружиться, а синяки и ссадины болели намного меньше. Мы заказали завтрак в номер и после чашки кофе, я окончательно пришел в себя.

– Вас хотел видеть лейтенант из контрразведки, - сказал Зут.

– Зачем?
– удивился я.

– Говорит, что надо заполнить какие-то бумаги.

Сол приказал мне валяться в кровати три дня, два уже прошли, так что завтра я мог прямо с утра отправиться в комендатуру. Мне хотелось повидать Рока и навести кое-какие справки.

– Зайдите к нему, скажите, что завтра я приду и все заполню.

Всю первую половину дня я просидел за столом пытаясь сосредоточиться. Отказ Муки от встречи, выходка Бао, его неприкрытая враждебность, не давали мне покоя. Ночью, размышляя над своей миссией и неудачными переговорами, я пришел к выводу, что Рок с самого начала вел себя неправильно. Его попытки любой ценой избежать кровопролития воспринимались дикарями, как слабость. Нельзя уважать врага, который просит, а не требует. Вне всяких сомнений туземцы уважают только силу. Пока у меня еще не было конкретных предложений, только догадки, но, возможно, скоро я смогу разработать настоящий план действий.

Сол пришел к обеду, и мы спустились вниз. Завсегдатаи клуба с интересом меня разглядывали. Все уже знали о том, что переговоры состоялись, и о том, что парламентер пострадал от рук туземцев. Об этом сразу написала единственная в городе газета. Проклятые журналисты все переврали и приукрасили. Если верить всему, что они насочиняли, я вел себя, как настоящий герой, смелый и недалекий. Оказаться в центре внимания было неприятно. Я уткнулся в тарелку с супом, стараясь не смотреть на окружающих.