Шрифт:
Хозяин джипа и амбал переглянулись.
— Ты че-нибудь понял? — спросил первый у второго.
— Ну, — амбал кивнул, — так он типа из этих… как их. Эскорт-услуг!
И ухмыльнулся, радостный и гордый от осознания своей сообразительности.
— Жигало, — тоном откровенно брезгливым заключил хозяин джипа, точно сплюнул.
— Ничего не было! — уже в отчаянии выкрикнул Попришкин, — у нас с ней…
— А нам пополам, — перебил хозяин джипа, — ты лучше скажи, жигало, под кем ходишь. Тогда и решим, что с тобой делать.
Совершенно растерявшемуся от такой постановки вопроса Валере только и оставалось, что мысленно клясть злополучный фонд.
Ответа амбал и его хозяин так и не дождались. Внезапно их внимание привлек стук. По стеклу дверцы.
— Кого это там принесло? — проворчал хозяин джипа.
Амбал нажал на одну из кнопок приборной панели. Одно из тонированных стекол опустилось, и в салон заглянул молодой человек: щуплый, черноволосый, кучерявый и в очках.
— Ас-саляму алейкум… здравствуйте, — произнес он негромким голосом. Внешность и характерный акцент вкупе с приветствием выдавали в незнакомце выходца с Северного Кавказа. Не то из Чечни, не то из Дагестана или Ингушетии. Попришкин в вопросе не разбирался и точнее сказать бы не смог.
— Чего тебе? — вопрошал хозяин джипа недружелюбно.
— Ну… слышал я, здесь человека хорошего обижают, — пояснил чернявый голосом, преисполненным грусти как будто за всех хороших людей, хоть раз обиженных в этом мире, — ведь это нехорошо, когда добрых людей обижают. Особенно вдвоем на одного.
— А ты вообще кто такой? — насупился амбал, — валил бы отсюда…
— Умаром Амирхаттабовым меня звать, — вежливо отвечал чернявый, — зря вы хорошего человека обижаете…
Похоже, только имени с фамилией и не хватало для полного впечатления.
— Слышь ты… Умар-Амир… как там тебя, — хозяин джипа еще пытался сохранять нахрап, но уже с трудом, — этот что — дружок твой, что ли?
На последних словах он ткнул пальцем в сторону Попришкина.
— А пусть бы и так, — голос Умара прозвучал уже заметно тверже, — нехорошо это…
— Ну блин! — вырвалось недовольное изо рта амбала. Заметно обескураженным выглядел теперь и его хозяин. Обескураженным и… неужели, испуганным?
— Слышь ты, Амирхаттабов, — были его слова, — тогда… забирай-ка своего дружка… и валите оба.
Валеру он буквально вытолкал из джипа. А уже пару секунд спустя машина тронулась, увозя парочку лихих людей прочь.
«Только с черными проблем не хватало», — успел Попришкин услышать напоследок. И почему-то догадался сразу, что речь шла вовсе не о неграх.
— Спасибо, — со вздохом облегчения молвил он, протягивая Амирхаттабову руку, — прямо жизнь мне спасли.
— Да не за что, — флегматично молвил чернявый, ответив на рукопожатие, — я вообще с занятий возвращался… на архитектора сюда приехал учиться, нравится мне ваш город. Шел себе в библиотеку. А тут прохожий меня встретил, попросил помочь. Я думаю, чего бы не помочь… человеку хорошему.
На прощание Валера снова поблагодарил своего спасителя… хотя и уже чисто из вежливости. В объяснение насчет прохожего он не поверил. Как и в то, что очкарик-студент по собственной-де воле, бескорыстно осмелился вмешаться в темные делишки приехавших на джипе людей.
И похоже, неверие Попришкина было оправдано. Уходя, Умар Амирхаттабов зачем-то потрогал ухо. Точно там находился некий маленький, но чужеродный и потому доставляющий неудобства предмет.
Гадать на сей счет, впрочем, не стоило. Удивляться — тоже.
«Не только же мне приходится носить гарнитуру, — подумал Валера, — кто знает, сколько еще клиентов у этого фонда».
V
Наивно было бы думать, что неприятности, связанные с недавно обретенной славой, ограничатся малоприятной беседой в тонированном джипе. Но всю последующую неделю Валера Попришкин позволил себе быть наивным. А еще беспечным аки попрыгунья-стрекоза.
Давешняя журналистка, встреченная в субботу по пути из торгового центра, снова вышла на связь. Да с хорошими новостями: вопрос о вознаграждении нового возлюбленного Мартины был решен положительно. И газета, которую она представляла, жаждет получить с него интервью.
В редакцию той газеты Попришкин, уже нимало не смутившись, поехал прямо в рабочее время. А интервью, что нашептал голос из гарнитуры, оказалось преисполненным романтического пафоса и на редкость жизнеутверждающим.
«Кто сказал, что поп-звезды — это какие-то небожители? — вещал перед диктофоном воодушевленный Валера, — кто сказал, что они чужды простых человеческих чувств? Надо быть безнадежно глупым, чтобы так считать. И не меньшая глупость утверждать, будто звезды… и другие, кто вхож в круг богатых и знаменитых, вправе выбирать себе возлюбленного только из этого круга. Увы, слишком уж он узок. А сердцу не прикажешь. И я верю, что настоящей любви под силу преодолеть любые препятствия!»