В новом номере, не слишком отличавшемся от ее номера в Риме, Джулия частично распаковала свои вещи, а затем, заставив себя, позвонила в Лондон Лили. У Лили была масса новостей из школьной жизни и последних подвигов ее лучшей подружки. Джулия слушала, улыбаясь. Мелкие пустяковые подробности, а еще больше сам голос Лили действовали успокаивающе.

— Ты скучаешь по мне? — спросила Джулия с некоторой надеждой в голосе.

— Немножко. Но у меня все в порядке. Александр в Лондоне. Он водил меня на «Лебединое озеро», это восхитительно.

— А Мэтти там?

— Мэтти? Нет. Она ведь где-то работает, верно? Почему ты спрашиваешь?

— Просто интересуюсь, — сказала Джулия. — Ты только представь, я в Неаполе!

— Ты хорошо проводишь время?

— Да, очень. Но все время думаю о тебе, о нашем доме, о Лондоне.

— Знаешь что? Мама Кэти купила ей новый стерео. Просто чудо! Может, и ты мне подаришь такой ко дню рождения? Мой магнитофон уже такой древний.

Джулия засмеялась. С Лили все в порядке. Она почти всегда была уверена, что с Лили все будет в порядке.

— Поговорим об этом, когда я вернусь домой. До твоего дня рождения еще очень далеко.

После разговора с Лили Джулия вышла из отеля и вооружилась еще пачкой карт и путеводителей и села за столик в кафе в самом центре площади, чтобы их просмотреть. Эти столики были подобны островкам среди шумного уличного движения. Вокруг нее слышался громкий итальянский говор, смешанный неаполитанский диалект, пение и грохот машин. Джулия выпила кофе и просмотрела путеводитель. Здесь, среди этой неразберихи, она чувствовала себя комфортно.

В последующие дни, пренебрегая советами посетить зеленый Михелин, она совершила единственную экскурсию в Помпеи. Побродила среди руин, рассматривая осколки колонн и треснувших стен зданий, останавливаясь, чтобы вглядеться в очертания фигур, которые когда-то были живыми людьми, а потом оказались залиты потоками лавы. Среди них попадались скелеты собак, которых так легко было представить живыми, бегущими за своими хозяевами в том же направлении. Джулия рассматривала высеченные на камне латинские надписи, морщась в тщетной попытке их разобрать. Внезапность этих смертей под Везувием казалась не менее потрясающей, чем тех, которые происходили на ее памяти. Восприятие времени и человеческой жизни стало в этот момент как бы эластичным, вплетая в общую цепь безвестные останки и Фловера, и Джесси, и Джорджа. Осознание незначительности отдельной личности было каким-то странно успокаивающим. Она шла среди засыпанных лавой фигур, как будто это были ее друзья, а затем возвратилась в шумный мир Неаполя.

После этой встречи с прошлым уже привычное давление одиночества несколько ослабло. Она обнаружила, что уже может обмениваться несколькими фразами с другими гостями отеля, и даже присоединилась к приятному трио американцев на ланче в столовой. В каком-то кафе она познакомилась со студентом-лингвистом — темнолицым парнем, слегка похожим на Феликса, и его прекрасная английская речь доставила ей огромное удовольствие. Когда, наконец, она встала, чтобы уйти, он поцеловал ей руку.

Остальное время она проводила в бесцельных прогулках по узеньким улочкам, которые иногда так сужались, что казались непроходимыми. Она медленно брела под веревками с бельем, хлопавшим у нее над головой, и древние, одетые во все черное старухи неодобрительно глядели на нее. Джулия вдыхала характерные запахи и наблюдала бесконечно меняющуюся живую картину уличной жизни. Она была по-прежнему незащищенной, но все ее чувства внезапно обострились и она как бы ожила.

Так, медленно бродя по улицам, она вдруг поняла, что ее блуждания отнюдь не бесцельны. Она как бы играла сама с собой в игру ожидания, устремленного в будущее.

Она так и не распаковала до конца свои вещи в отеле близ площади Мартини. Вытащила из чемодана лишь верхний слой и, не раздумывая, подчинилась требованию двигаться дальше.

Сев в поезд, она поехала на юг, в Салерно, а потом в Агрополи. Ей были знакомы виды, открывавшиеся из окна вагона. Из Агрополи, отбросив сомнения, Джулия взяла такси на Монтебелле.

Оглядываясь назад, по мере того как «фиат» взбирался все выше к короне из домиков на вершине конусообразного холма, она отметила, что эти виды остались неизменными. Вдали от Неаполя небо опять стало голубым, отражая зеркальную гладь моря. Она следила взглядом за тонкой золотой нитью, окаймлявшей горизонт, за лентой незначительно уплотнившегося ряда белых домиков вдоль побережья и лимонно-желтыми, серебристо-серыми, серовато-зелеными и темно-коричневыми участками земли.

С трудом перекрикивая рев двигателя, Джулия подсказывала водителю путь в закоулках. В конце каждого из них неожиданно открывалось небо, и перед глазами представали дивные виды.

Она думала, что уже забыла эти места, но оказалось, что нет. Они подъехали к пансионату «Флора», не сделав ни одного ошибочного поворота. Джулия расплатилась с таксистом и смотрела, как машина давала задний ход. Затем Джулия повернулась к двери. Но когда она подняла голову, то увидела, что нарисованный от руки указатель, подтверждавший, что это пансионат «Флора», исчез. После минутного колебания Джулия постучала в дверь. Ее открыла, кажется, сама хозяйка. Она приносила Джулии и Джошу завтраки, теплый хлеб и мед, а также восхитительный кофе почти пятнадцать лет тому назад. Но сейчас она равнодушно оглядела Джулию.