Покинуть дом на канале оказалось гораздо проще. Оставив себе большую часть мебели, чтобы обставить новую квартиру, остальную она распродала. Она даже собиралась продать свой турецкий ковер, но в последний момент свернула его и увезла с собой. Джулия закрыла дверь пустого дома в последний раз и ушла, не оглядываясь. Ей казалось, что так будет легче.

Белые стены в новой квартире были оставлены пустыми. Почему-то приятнее было смотреть на чистое свободное пространство.

К середине декабря, в преддверии рождественских праздников, Джулия уже знала, что магазины больше в ней не нуждаются и что она может заняться исключительно своим переездом. Однажды в конце дня она очистила свой рабочий стол и быстро со всеми попрощалась. Выйдя из офиса на морозный воздух, Джулия услышала звуки оркестра Армии Спасения, игравшего в конце улицы рождественский гимн. Она остановилась послушать, а затем высыпала содержимое своего кошелька в сумку сборов и направилась домой, в Кэмден-Таун, со все возрастающим чувством легкости. Глядя на себя со стороны, она подумала, какой она кажется маленькой в этой шумной толпе покупателей.

Она провела Рождество с Феликсом на Итон-сквер.

Он украсил свою высокую гостиную темным плющом и ветками голубой ели, напыленными серебром, как это обычно делал Джордж. Даже дерево, обвешанное серебряной мишурой и сверкавшее белым великолепием, было то же. Видя это, Джулия поняла, как сильно Феликс тоскует о своем партнере.

Они старались быть веселыми. Обменялись маленькими, тщательно выбранными подарками и выпили шампанского. Съели восхитительный рождественский обед, приготовленный Феликсом и поданный на китайском фарфоре. Вино наливали в хрустальные бокалы Джорджа. Уже давно Джулия не пила так много. Она сбросила туфли и уютно устроилась среди мягких диванных подушек, протянув стакан, чтобы Феликс наполнил ее бренди.

— Может, нам следовало бы пожениться, Феликс? Тебе не кажется, что мы могли бы быть счастливы вместе? — И хотя Джулия смеялась, говорила она вполне серьезно.

Он пересел поближе к ней и взял ее за руку. Джулия склонила голову ему на плечо, но от этого движения она расплескала бренди и вскрикнула.

— Ты считаешь, что мы могли бы сделать друг друга счастливыми? — повторил Феликс. — Не думаю. Во всяком случае, не так, как полагается.

Она засмеялась, а он поднял руку и погладил ее волосы, и эта неожиданная нежность глубоко тронула ее и смех неожиданно перешел в слезы.

— О, Феликс, дорогой, извини. Я плачу не от того, что ты не хочешь жениться на мне.

— Я знаю.

Он протянул ей носовой платок, слишком прекрасный, чтобы им можно было вытереть нос. Джулия фыркнула.

— Я собираюсь опять в Италию, — сказала она. — Ради общего блага, надеюсь. Я действительно не хочу здесь больше жить. Да и мне незачем это делать без Лили.

— Я буду очень скучать по тебе, — сказал Феликс.

Они прильнули друг к другу. Через несколько минут Джулия уснула. Спустя какое-то время она открыла глаза и заметила, что Феликс укрыл ее одеялом. Он привык ухаживать за ней, точно так же, как много лет назад, когда они с Мэтти потерпели крах после своих вылазок в Сохо.

— Я уже не могу пить так, как прежде, — простонала она, прикладывая руку ко лбу.

— Я рад слышать это, — отозвался Феликс, напуская на себя строгий вид.

Наконец приехала Лили на двухнедельные рождественские каникулы.

Казалось, она была в восторге от компактной квартирки в Кэмден-Таун.

— Она похожа на магазин, — заявила девочка. — А моя комната на каюту парохода.

Джулия очень нервничала перед ее приездом. Ей уже не надо было ходить на работу, и она не представляла, чем они буду вместе с Лили заполнять свое время. Она беспокоилась, что им не о чем будет говорить, что Лили еще больше отдалилась от нее, а возможно, даже стала похожей на Клэр.

Но Лили была все та же. Она распаковала свои вещи и разбросала их по всей квартире, включила магнитофон и обзвонила друзей. Джулии нравилась эта ее черта — принимать легко новые обстоятельства.

— Ты все еще моя дочь, — сказала Джулия.

Лили улыбнулась ей.

— А чего ты ожидала, мама?

Они проводили время вместе. Мысленно оглядываясь потом назад, Джулия считала, что это были самые счастливые дни, которые они когда-либо проводили вдвоем. Она брала Лили с собой за покупками, в театр и к Феликсу. Они навестили также Мэрилин на ее новой квартире и восхищались младенцем, за которым она присматривала.

— Ты была в точности такая, — сказала Джулия дочери. — Только теперь ты гораздо красивее.

Лили казалась удивленной и польщенной.

— В самом деле я стала лучше?

Джулия пригласила к себе друзей и приготовила праздничный обед. Она боялась, что уже утратила свои кулинарные навыки. И если Лили и удивилась, что друзья Джулии ни разу не были в Кэмден-Тауне, то благоразумно промолчала.

Но самым лучшим временем были дни, когда они оставались вдвоем. Казалось, что в эти моменты они лучше видят и понимают друг друга. Прежние сомнения оставили Джулию. В конце концов, она была матерью Лили. В самом этом факте заключалась великая истина. Возможно, она сможет воспользоваться ею, создавая фундамент новых отношений.

Лили стала терпеливой слушательницей. Джулия объяснила, почему она на время оставила «Чеснок и сапфиры» и продала их дом.

— Сейчас я не слишком забочусь о бизнесе. — При этом Лили кивнула с очень серьезным видом. — Он помог мне многое понять. Но я уделяла этому слишком много времени. Помнишь, ты как-то сказала мне об этом.

— Потому что я злилась. А вообще-то я гордилась этим, когда была маленькой. На тебя работало так много людей, а в магазинах продавались восхитительные вещи. Другие мамы просто пекут дома пироги.