Джулия и Николо Галли возобновили дружеские отношения, как будто и не было двухгодичного перерыва. Когда она впервые встретила его после своего возвращения, то отметила, что он нисколько не изменился. Такой же стройный, та же легкая поступь. Он сжал ее руку своей худой загорелой рукой и улыбнулся.

— Значит, вы все-таки вернулись?

— Да. И собираюсь остаться и работать в замке, если, конечно, позволят сестры.

— Рад видеть вас, Джулия.

Он расспросил ее о Лили, и она все ему рассказала. Николо понимающе кивнул.

— С вашей стороны было разумно позволить ей поступить по собственному желанию. Так будет лучше для вас обеих в будущем.

— Надеюсь, вы правы.

Джулия возобновила свои вечерние визиты в дом Николо. По мере того как становилось теплее, они все чаще сидели во дворике за домом, где вилась виноградная лоза, карабкаясь вверх по шпалерам, свешивалась прямо у них над головой. Там Николо выращивал в небольших глиняных горшках некоторые виды зелени, используемой в качестве приправ.

При очередном посещении синьора Галли Джулия попросила его научить, как лучше разбить грядки для выращивания культурных растений на территории замка.

— Это полностью отличается от того, что я видела в Англии, — сказала она.

Сильная жара и летняя засуха составляли полную противоположность тому, что она наблюдала в поместье Леди-Хилл.

Николо засмеялся.

— Но я специалист по строительству, а не по разведению садов. В этом я ничего не смыслю.

— По крайней мере, взгляните на этот сад, — попросила она.

Николо взял свою соломенную шляпу, и они отправились на гору, к замку. Когда они проходили через двор, монахини останавливались, чтобы поздороваться с ним, а больные в креслах на колесах провожали его взглядом. В общине все любили Николо. В зимнем саду он долго бродил среди запущенных гряд, а затем присел под пурпурными листьями глициний.

— Давненько я здесь не бывал, — сказал он. — Даже забыл, как здесь чудесно.

Джулия тут же подхватила:

— Ведь я могла бы очистить цветники. А если бы знала, что сажать, то выращивала бы овощи для кухни. Сад ожил бы и опять стал приносить пользу.

— Если вы интересуетесь этим с точки зрения прошлого, то вряд ли здесь выращивали овощи. Уж скорее лекарственные травы или, вероятнее всего, цветы, которыми любовались дамы.

— Не думаю, чтобы семьи, которые когда-то владели замком, стали бы возражать против того, чтобы здесь находились монахини. Я уверена, что они одобрили бы их миссию. Надеюсь даже, они не возражали бы, если бы я переделала немного их сад?

— Возможно.

Они вышли из зимнего сада и, обогнув стены, прошли к центральной части парка. На них повеяло пряным запахом кедров, буйно разросшихся на нижней террасе. Джулия вздохнула.

— Хотела бы я увидеть все это до того, как последние владельцы покинули этот парк.

— Эта часть парка не такая древняя, — заметил Николо. — Может, такого же возраста, как и я, хотя я не помню, как тогда все выглядело. Он был сделан по образцу великих парков итальянского Ренессанса. Если вас это интересует, у меня есть книга. Правда, она на итальянском языке.

— Я, наверно, не пойму, — сказала Джулия.

— А может, этому парку повезло, что он сохранился в таком виде, — продолжал Николо. — Как раз в то время, когда его создавали, многие старинные парки разрушались. Ради новой моды — английского стиля.

Джулия подумала о сыром, мягком климате Англии, ее равнинных просторах, перенесенных под жгучее итальянское солнце, и покачала головой.

— Джулия, если вы хотите научиться выращивать полезные растения, я познакомлю вас с Вито.

— Кто он такой?

— Вито — садовник, но он не любитель цветов.

Николо повел ее вниз, на самую окраину Монтебелле, где на отвесных склонах лепились последние домики горной деревушки. Вито оказался древним старцем с лицом, похожим на кожу грецкого ореха. Несколько уцелевших во рту зубов были темны, как и его кожа, а рука, которую пожала Джулия, на ощупь напоминала когтистую лапу. Он выглядел так, как будто и сам вышел из земли. Когда он повел их на задний дворик, бормоча что-то по-итальянски, причем Джулия едва ли могла разобрать пару слов из десяти, у нее перехватило дух от восхищения. Сад Вито представлял собой ряд небольших выступов, выбитых на склоне горы. И получалось, что и над домом, и под ним в этих удивительных бороздах росли овощи. Там были и ранние помидоры, созревавшие возле бобов, и тонкие стебли салата-латука, и холмики кабачков, обложенные соломой, и крошечные огурцы, и кустики земляники. Кругом сверкали глянцем листья и побеги растений, о которых Джулия не имела никакого представления. Она увидела карликовые персиковые деревья, а на крошечном плато — фиговое дерево и грецкий орех, под которыми копошились куры; плетни из тростника, навесы из хлопающей на ветру полиэтиленовой пленки и свернутый кольцом шланг для полива. Все было сделано без каких-либо претензий на красоту, но это был один из самых чудесных садов, который когда-либо видела Джулия.

Она протянула руку и захватила горсть земли с одной из грядок: темная, плодородная земля с примесью соломы рассыпалась под ее пальцами. Ее нельзя было сравнить с затвердевшей, как кора, землей ее цветников.

Несмотря на свой скудный итальянский, Джулия пыталась объяснить, чего она хочет. Вито выслушал, а затем сказал что-то Николо. Его речь напоминала какие-то всхлипы и свист.

— Что он говорит?

Николо едва сдерживался от смеха.

— Ну, в общем, что не может научить вас. Единственный способ научиться — это наблюдать, как он это делает. Больше толку.