— День-то словно на заказ, — самодовольно заметила Сюзан, посыпая кокосовой крошкой апельсиновую глазурь на торте. — Попробую-ка я, миссис докторша, дорогая, сделать еще и эти сливочные шарики по новому рецепту. И непременно буду каждые полчаса звонить Картеру Флэггу, чтобы он ни в коем случае не забыл про мороженое. А еще надо успеть тщательно вымыть со щеткой ступеньки крыльца.

— Есть ли в этом необходимость, Сюзан?

— Миссис докторша, дорогая, вы пригласили миссис Эллиот, разве не так? Она увидит ступеньки нашего крыльца только безупречно чистыми! А вы займитесь украшением столовой, миссис докторша, дорогая, хорошо? У меня нет для этого врожденного таланта — красиво расставлять цветы.

— Четыре торта! Вот это да! — сказал Джем.

— Если уж у нас праздник, — заявила Сюзан высокомерно, — так это праздник.

Гости пришли в должное время и были встречены тетей Мэри Мерайей в платье из темно-красной тафты и Аней в платье из светло-коричневой вуали. Аня хотела надеть белое муслиновое, так как день был по-летнему теплый, но передумала.

— Очень благоразумно с твоей стороны, Ануся, — отметила тетя Мэри Мерайя. — Я всегда говорю, что белое — это только для молодых.

Все шло по плану. Стол выглядел великолепно — лучшая Анина посуда и экзотическая красота белых и фиолетовых ирисов. Сливочные шарики Сюзан произвели сенсацию — ничего подобного в Глене еще не видели; ее молочный суп был последним словом кулинарной науки; на салат-оливье пошли инглсайдские "куры, которые действительно куры"; затравленный Картер Флэгг прислал мороженое минута в минуту. И наконец Сюзан, неся перед собой торт с пятьюдесятью пятью зажженными свечами так, словно это была голова Иоанна Крестителя на блюде [8] вошла и поставила его перед тетей Мэри Мерайей.

Ане, внешне безмятежной, улыбающейся хозяйке, уже довольно давно было не по себе. Хотя все, казалось, шло гладко, с каждой минутой углублялась ее уверенность в том, что их затея терпит крах. По прибытии гостей она была слишком занята, чтобы заметить, как изменилась в лице тетя Мэри Мерайя, когда миссис Эллиот сердечно поздравила ее с днем рождения и пожелала долгих лет жизни. Но когда все уже сидели за столом, Аня вдруг осознала, что тетя Мэри Мерайя отнюдь не выглядит довольной. Она явно побелела — не может быть, чтоб от гнева! — и за весь завтрак не произнесла ни слова, если не считать кратких и отрывистых ответов на обращенные к ней вопросы и высказывания гостей. Она съела только две ложки супа и три ложки салата; что же до мороженого, она вела себя так, будто его и не было на столе.

Когда Сюзан поставила перед ней торт с его мерцающими пятьюдесятью пятью свечками, тетя Мэри Мерайя отчаянно сглотнула, но все же не смогла подавить рыдание и в результате издала звук, похожий на судорожный кашель.

— Тетечка, вы не совсем здоровы? — воскликнула Аня.

Тетя Мэри Мерайя бросила на нее ледяной взгляд.

— Я вполне здорова, Ануся. Удивительно здорова для такого почтенного возраста.

В этот весьма удачный момент в столовой появились близнецы. Вдвоем они внесли корзинку с пятьюдесятью пятью желтыми розами и среди неожиданно воцарившегося молчания вручили ее тете Мэри Мерайе, лепеча поздравления и добрые пожелания. За столом зазвучал хор восхищенных голосов, но тетя Мэри Мерайя не присоединилась к нему.

— Бли… близнецы задуют свечи вместо вас, тетечка, — неуверенно и обеспокоенно выговорила Аня, — а затем… вы ведь разрежете торт?

— Не будучи совсем одряхлевшей — пока еще, — я, Ануся, могу задуть свечи сама.

Тетя Мэри Мерайя начала задувать свечи — нарочито усердно и размеренно. С таким же усердием и размеренностью движений она нарезала торт и отложила в сторону нож.

— А теперь я, вероятно, могу попросить позволения удалиться. Такая старая женщина, как я, нуждается в отдыхе после стольких волнений.

Со свистом пронеслась тафтяная юбка тети Мэри Мерайи. С грохотом упала корзина с розами, когда тетя Мэри Мерайя прошествовала мимо нее.

Со стуком проследовали вверх по лестнице высокие каблуки тети Мэри Мерайи. С шумом захлопнулась в отдалении дверь комнаты тети Мэри Мерайи.

Ошеломленные гости ели свои куски торта с таким аппетитом, какой могли мобилизовать, в напряженном молчании, нарушенном лишь рассказом миссис Мартин о каком-то докторе из Новой Шотландии, который отравил несколько своих пациентов, впрыснув им дифтерийную палочку. Остальные, чувствуя, что эта история, возможно, не в лучшем вкусе, не поддержали похвальную попытку миссис Мартин оживить беседу, и все ушли, как только смогли сделать это, не нарушая приличий.

Расстроенная Аня бросилась в комнату тети Мэри Мерайи.

— Тетечка, да в чем дело?

— Неужели было необходимо во всеуслышание объявлять о моем возрасте, Ануся? Да еще и приглашать сюда Аделлу Кэри… ей давно до смерти хотелось знать, сколько мне лет!

— Тетечка, мы хотели… мы хотели…

— Не знаю, какова была твоя цель, Ануся. Но одно я знаю очень хорошо — за всем этим что-то кроется… О, я читаю твои мысли, дорогая Ануся, но я не стану выпытывать. Я оставлю все на твоей совести.