Ромм бежал не оглядываясь, каким-то неизвестным чувством осознавая, что за ним погони нет, собственно, так его и учили в школе пилотов: двигаться вперёд не оглядываясь. Ещё он потому не оглядывался, будто опасался, что если оглянется, то погоня тут же появится. Его мозг сверлила лишь одна мысль: успеть добежать до первых деревьев.

Громкий гортанный звук догнал его, когда он поравнялся с первыми деревьями леса. Не раздумывая, он прыгнул за ствол ближнего дерева, на удивление, с низкой кроной, развернулся в сторону пещеры и аккуратно раздвинул ветки перед собой - его лицо тут же исказилось гримасой досады: перед входом в пещеру, приподняв свои палки, крутились четверо аборигенов. Скорее всего Ромм успел спрятаться за дерево прежде, чем аборигены выскочили из пещеры и потому они не увидели, куда он побежал. К тому же, почва на некотором расстоянии от пещеры, в ту сторону, куда он бежал, была каменистой и видимо никаких следов на ней не осталось. Но в тоже время Ромм, с досадой, отметил, что побежал он не в ту сторону, откуда его привели к своей пещере аборигены, что его несколько озадачило.

Из пещеры вышли ещё четверо аборигенов. Ищущие следы сбежавшего пленника первые аборигены, выпрямились и все они принялись махать своим оружием, видимо пытаясь доказать друг другу, куда убежала их потенциальная жертва. Затем вышедшие последними аборигены развернулись и побежали в ту сторону, откуда они Ромма и привели. Четверо первых направились в ту сторону, куда Ромм убежал, в действительности.

Гримаса досады тут же исказила лицо Ромма. Сунув бластер, который он продолжал сжимать в руке, в карман курточки, Ромм механически оттолкнул ветки от себя. Одна из них, резко шатнулась в его сторону и её лист, отличающийся формой от других листьев дерева коснулся лица Ромма. Ромм невольно вскрикнул и отпрыгнув назад, схватился за лицо - ему показалось, что лист его обжёг. Его чувство не обмануло его - на лице, под рукой, стремительно напухала горячая полоса.

Ромм попятился от неприветливого дерева и только сейчас увидел, что по его веткам вьётся какое-то растение, с теми самыми жгучими листьями, нога Ромма, вдруг, за что-то зацепилась и не устояв, он сел. Его сердце, буквально, остановилось. Ему показалось, что раздался такой грохот от его падения, что его услышали все аборигены в этом лесу. Тут же вскочив, не раздумывая, Ромм развернулся и побежал в глубь леса.

***

Сколько времени Ромм бежал, он затруднялся определить, так как его чувство времени, которое он упорно тренировал в пространстве Сетранской системы, здесь почему-то работало в другом своём течении и ему казалось, что он бежит уже вечность. Хотелось пить, но он, как мог, подавлял это чувство.

Лес постепенно приобретал другие очертания, нежели в начале его побега: деревья становились тоньше и как бы ниже, их крона разреженнее и нижние ветки деревьев уже почти касались своими листьями головы Ромма и порой он невольно вжимал голову в плечи, от кажущегося ощущения, что непременно зацепится за висящую впереди ветку и вновь обожжётся. Обожжённая щека по прежнему была заметно припухшей, но почти не чувствовалась: или Ромм уже свыкся с её жжением; или оно, действительно, прекратилось. Из-за не такой густой кроны стало заметно светлее и порой сквозь листву деревьев просматривалось синева неба. К тому же появились валяющиеся на почве ветки, которые издавали предательский хруст, когда Ромм наступал на них и хотя он старался бежать тихо, но это не всегда удавалось и порой под ногой раздавался такой громкий треск, что Ромм невольно подпрыгивал и втягивая голову в плечи, старался вслушаться в звуки леса. Ему казалось, что такой треск невозможно не услышать, даже за километры и аборигены обязательно его слышат и неминуемо бегут по его следу.

Была и ещё одна странность этого непонятного леса - Ромму, практически не встречались представители его фауны: лишь изредка он видел стремительно убегающих с междурядья мелких зверюшек или же блестящую меж зелёных листьев пару жёлтых глаз, которая тут же пряталась, как только он оказывался рядом с этим деревом. Птиц же, вообще, не было ни слышно и не видно. Будто лес был каким-то заколдованным и потому неприветливым для здешнего животного мира.

Слышали ли аборигены звуки шагов его бега или они руководствовались каким-то своим чувством, но через какое-то время, Ромм услышал за своей спиной такой же треск, какой выходил и из-под его ног, и хотя треск больше был похож на хруст, и был ещё едва слышим, но он однозначно говорил, что те, кто его издает, движутся за ним.

Деревья в лесу росли почти правильными рядами, будто лес был посажен искусственно, а не был естественным порождением местной флоры и желая запутать тех, кто бежал за ним, Ромм периодически менял междурядье своего бега, но это, видимо, не слишком задерживало преследователей и едва стихнув, звуки их хрустящих шагов опять становились слышимы.

Вскоре бег преследователей стал настолько отчётлив, что Ромм невольно оглянулся - их было четверо, видимо те, которые изначально побежали в его сторону. Они уже были не далее сотни метров и просматривались вполне отчётливо. Скорее всего они устали не менее преследуемой ими жертвы, так как их бег был, на взгляд Ромма, заметно тяжёл.

– Хаора!

Ромм отвернулся и попытался ускорить свой бег, но как он ни старался, сделать это ему не удавалось, усталость брала своё.

Как долго они намерены бежать за мной? А если появится какое-то препятствие: река, например, полезут они в воду? А я прыгну...

Додумать он не успел, так как раздавшийся впереди резкий хруст и затем последовавший громкий крик, заставили его остановиться и невольно попятиться - откуда-то, со стороны на междурядье деревьев, по которому он бежал, выбегали, определённо, люди, сжимающие в руках такие же палки с острыми наконечниками, как и у аборигенов.

Ромм прекратил пятиться и оглянулся - его преследователей видно не было и лишь далёкий хруст говорил, что они убегают. Ромм опять повернул голову в сторону выбежавших на междурядье людей. Их было шестеро. Они были высоки, стройны, светлокоричневокожи и светловолосы. Из одежды на них были лишь набедренные повязки, весьма похожие на шорты. У Ромма тут же сложилось впечатление, что они весьма похожи на того бледнокожего человека, который висел с привязанными руками в одной из клеток пещеры аборигенов.