– Конечно будет, - широко улыбнулась Катриона.
– Так что давай, не стесняйся.

Клайв включил обратно связь. Сообщил диспетчеру:

– Тарнарих, это Серый Странник. Леди Кэйвен просила передать лорду Айтверну, что повиснет у него на шее, как только увидит, и подарит ему поцелуй. Тарнарих, прием, как слышите?

– Слышу вас прекрасно, Серый Странник. Лорд Айтверн сидит рядом и говорит, что его жена будет счастлива это узнать. Не занимайте попусту канал, Серый Странник. Отбой связи.

Динамики умолкли. Клайв Бекен, пилот личного орнитоптера дома Кэйвенов, известного как Серый Странник, помолчал с минуту, а затем заметил:

– Зря вы это, моя госпожа. Леди Гледис и без того недовольна вашим поведением, а теперь скандала не избежать. Вне зависимости от того, исполните вы свое обещание или нет.

Катриона беспечно улыбнулась, глядя в окно:

– Вся моя жизнь - скандал, Клайв. Его я и хочу.

Машина шла на посадку. Внизу тянулись городские предместья, поднимался в небо дым от заводских труб. В последние десять лет мануфактуры и фабрики подобно разросшейся в сырости плесени плотно окружили окраины иберленской столицы. Паровая машина и доменная печь, токарный и фрезерный станки - все эти, еще тридцать лет назад диковинные механизмы, почитавшиеся неграмотным простонародьем за колдовские артефакты, ныне стремительно входили в жизнь Тарнариха. Пока их изготовление и эксплуатация находились под строгим контролем эмиссаров Конклава, однако Гильдия фабрикантов уже второй год требовала себе полной независимости - и лорд Ричард Айтверн, а с его подачи и король Грегор Кардан, считали возможным их требования поддержать. Чугун и железо, дешевые хлопок и шерсть - все они были необходимы Иберленскому королевству, население которого последние три века неуклонно росло, и без помощи механических станков их было в нужном количестве уже не получить. Пусть даже применение машин вызывало протесты со стороны мелких ремесленников и вставшей на их защиту церкви.

Миновав промышленную зону и кварталы бедняков, орнитоптер летел теперь над районами знати, построенными во всем своем великолепии в течении последнего благословенного века. Внизу проносились широкие прямые улицы и тенистые бульвары, украшенные скульптурами на парапетах изящные особняки и беломраморные дворцы, встающие над островерхими крышами тонкие башенки. Впереди уже виднелась Башня Ренессанса, чей сияющий на закатном солнце металлический шпиль возносился высоко над столицей.

Будучи высотой почти в пятьсот футов, насчитывая тридцать шесть этажей, облицованная непрозрачным серым стеклом и гранитом, цитадель Конклава была видна из любого района Тарнариха. Воздвигнутая около сорока лет назад с применением технологий Древних, ставшая новым домом для Совета, она являлась той центральной осью, вокруг которой вращалась жизнь не только Иберлена, но и всех Срединных Земель. Любой горожанин или фермер, никогда в жизни не переступая здешних высоких порогов, тем не менее знал, что именно в твердыне чародеев, а не среди роскоши королевских дворцов, ежечасно решаются судьбы и определяется будущее всего континента, от Закатного моря и до Восходного.

Катриона не любила это место, но по долгу службы бывала тут не меньше четырех раз в год - на каждой очередной сессии Совета. Хотя в Иберлене ей куда больше нравилось гостить в родовых замках Драконьих Владык, в Айтверне и Малерионе, куда Ричард охотно приглашал ее, подогревая тем слухи о существующей между ними связи.

Третья посадочная площадка, широким полукругом выступавшая из серых гранитных стен на высоте доброй сотни футов над землей, и в самом деле оказалась готова к прибытию Катрионы. Обычно едва заметно мерцавшие защитные щиты были выключены, и ветер свободно гулял по металлическому покрытию настила, развевая плащи собравшегося для встречи высокой гостьи почетного караула. В последний раз грузно взмахнув крыльями, орнитоптер наконец сел.

– Встречайте вашего лорда, - пробормотал Клайв, открывая двери кабины.
– Только, может быть, не станете прямо при всех его целовать?

– Может и не стану, - легко согласилась Катриона, отстегивая защитные ремни.
– А может быть и стану. Тебе ли не знать моей непредсказуемости, дорогой друг?

Пилот не ответил. Сделал вид, что просматривает показания приборов, подсчитывая, насколько разряжены энергобатареи. Когда Катриона выбралась из орнитоптера, Ричард Айтверн уже ждал ее снаружи. Среднего роста, худощавый и изящный, запахнутый в фамильный зеленый плащ третьей линии Драконьих Владык, с лицом сухим и костистым, лорд Ричард выглядел на все свои пятьдесят пять лет. Об этом, по крайней мере, говорила сеточка морщин, собравшаяся в уголках его губ и возле глаз. Мужчины и женщины его рода, несущие в себе эльфийскую кровь, обычно начинали стареть не раньше семидесяти лет - но Ричарда это правило обошло стороной. Он начал стариться вскоре после сорока, и, хотя пока держался бодро, Катриона знала, что скоро возраст окончательно возьмет свое.

Слишком много совершенной магии. Слишком много сплетенных чар. Слишком много беспрестанной работы с ними. Любой бы сломался на его месте. Слишком многое герцог Айтверн сделал, слишком многое он еще собирался сделать, несмотря на призывы родных и близких поберечь себя. Нельзя пропустить сквозь себя так много потоков едва обузданной Силы и не получить неизбежных последствий. Катриона боялась, что герцог Айтверн не доживет до шестидесяти. Усталость сломит его раньше.

Ричард обнял ее. Прижал к себе, запахивая в плащ. Катриона позволила положить себе голову на плечо старого друга. Закрыла глаза. На мгновение стало ей тепло и спокойно - совсем как дома, когда еще был жив отец.

– Долетела наконец, - сказал Ричард тихо.
– Я боялся.

– Чего боялся? Странника ремонтировали год назад, он держится на ходу, как новенький.

– Машина, которую изготовили тринадцать веков назад и не использовали одиннадцать, новенькой быть не может по определению, - сказал Ричард сухо. Как и многие фэйри, он относился к продуктам технологии Древних с недоверием - однако пересилил это недоверие, лоббируя в Совете проекты по дальнейшему изучению старинных артефактов.
– Я боялся не того, что твой транспорт развалится на части прямо в полете.

– Знаю, что не того.

Катриона действительно знала, о чем речь. Последний год выдался нелегким. Трижды на членов Конклава совершались нападения - и два из этих нападений оказались успешными. Лорд Эрнар Белтран, второй сын лорда Эдвина Бертрана и начальник департамента исследований, был убит выстрелом из старого плазменного ружья во время богослужения в главном либурнском городском соборе, куда прибыл, дабы засвидетельствовать единство Церкви и Конклава. Второго, лорда Ренара Магнерна, убили по старинке, отравленным стилетом - вот правда убийца не только миновал охрану его загородного поместья, но и каким-то образом преодолел все окружавшие лорда Ренара защитные щиты. Проткнул ему сердце насквозь и ушел, не оставив и следа на камерах наблюдения.