Я спросила:

— Что такое? Почему все такие сердитые?

Но Мена пропустила мои слова мимо ушей.

Она указала на кровать рядом с окном и сказала:

— Ты будешь спать здесь со мной. Баджи спит на второй.

На матрасе не было простыни, вместо этого в ногах были свалены в кучу старые одеяла. Была еще подушка, серая и покрытая пятнами. Мне не хотелось даже садиться на эту кровать, не то что спать на ней. Я стала подумывать о том, чтобы вернуться в детский дом и попросить несколько простыней и свои хорошенькие одеяла. И забрать еще свои постеры, чтобы стены не выглядели такими голыми.

Радостное волнение, переполнявшее меня по дороге сюда, рассеялось, и теперь я готова была расплакаться: я ожидала совсем не этого. К тому же мне не хотелось спать в одной комнате с Тарой, которая казалась суровой и слишком взрослой.

— Сколько лет Таре, то есть Баджи? И кто спит в остальных комнатах? — спросила я, подумав, что, возможно, где-нибудь есть аккуратная кроватка, на которой я могла бы спать.

— Баджи почти двенадцать. В соседней комнате спит Сайбер. Но не ходи туда — он терпеть не может, когда кто-то заходит к нему в комнату. А Ханиф и Паджи спят в третьей комнате.

Снова это имя.

— Кто такой Паджи? И где спит мать? И кто этот маленький мальчик внизу?

Мена рассмеялась.

— Эй, потише; не волнуйся, я все объясню. Мать спит внизу. Она начинает задыхаться, если поднимается по ступенькам, поэтому она спит на канапе с Салимом.

Я не поняла и только покачала головой.

Мена подошла ко мне и обняла одной рукой.

— Не грусти так, — сказала она, пытаясь обнадежить. — Я рада, что ты здесь, теперь мне есть с кем поговорить. Я знаю, ты не понимаешь языка, поэтому я научу тебя. Если постараешься, у тебя все будет хорошо.

Мне тут же вспомнились прощальные слова тетушки Пегги: будь хорошей девочкой. Я слабо улыбнулась Мене.

— Ты присядь, — сказала сестра. Я как можно осторожнее села на отвратительную кровать. — Баджи означает «старшая сестра», поэтому мы называем так Тару, — продолжила Мена. — Паджи значит «старший брат», и это Манц, который привез тебя сюда. Ханиф — его жена, то есть нам она приходится невесткой, Бхаби как раз это и значит.

— Почему никому не нравится, как я одета? Что с ним не так? — Я прикоснулась к платью, в котором теперь чувствовала себя мерзко.

— Потому что мы мусульмане, Сэм. Мусульмане одеваются так, как я, — пояснила Мена. Она видела, что я еще больше запуталась, и вздохнула. — Ну да, я забыла, что ты этого не знаешь. Мусульмане похожи на христиан тем, что верят в Бога, но верования эти отличаются. Одно из отличий состоит в том, что мы одеваемся иначе. Остальное поймешь позже.

Я вспомнила, как мы говорили в воскресной школе: «Верую в одного Бога, одну Церковь», — и почувствовала облегчение. Хоть что-то становилось понятным.

— Но я христианка, — сказала я и собралась добавить, что это означает и то, что я могу носить свое платье, но Мена поспешно перебила меня.

— Ш-ш, Сэм, не говори этого. — Мена схватила меня за плечи и легонько встряхнула. — Говори тише! Если кто-то услышит, что ты это говоришь, они очень разозлятся и побьют тебя.

— Что?

Она, конечно, шутит.

— Они бьют тебя? За что?

Мена бросила взгляд на закрытую дверь, подалась ко мне и почти прошептала:

— Однажды я не вымыла пол как следует, и мать ударила меня, а после этого меня била Баджи. Просто не попадайся никому на глаза.

Я молча уставилась на сестру. Меня тоже как-то раз ударили в школе: меня дернул за волосы мальчик, чего я терпеть не могла, поэтому я повернулась и дала ему пощечину. В ответ он стукнул меня кулаком, а потом нас разнял учитель, и мы оба пропустили урок плавания на следующей неделе. Но то был мой сверстник; я не могла представить, что меня может ударить взрослый. Однако не успела я ответить, как Тара прокричала с первого этажа:

— Мена, приведи Салима вниз, когда будешь идти есть.

— Кто такой Салим? — спросила я.

— Он наш младший брат. Этим летом он пойдет в садик, — отозвалась от дверного проема Мена. — Он рядом. Давай ты переоденешься, и мы отведем его вниз.

— Рядом? В комнате Сайбера, правильно?

Она кивнула.

— И сколько Сайберу лет?

— Двенадцать, он на два года старше меня, — ответила Мена. Она подошла к кровати и стала выбирать из кучи одежду. — Давай скорее, я помогу тебе переодеться.

Я сняла платье, свернула его и положила на кровать, а потом с помощью Мены надела то, что она мне протянула. Я никогда еще не ходила в таком наряде и ощущала себя непривычно. Одежда выглядела нарядно — ярко-оранжевое платье и такого же цвета штаны. Мена повязала мне волосы шарфом. На дверце шкафа было зеркало, и я взглянула на свое отражение в нем. Неужели это я? Я теперь больше походила на мать и сестер, и от этого мне стало немного уютнее. Однако от шершавой ткани чесалась кожа, а длинные рукава и штаны мешали.