– Не кричи, Курт. Кто-нибудь может услышать и подумает, что ты поддерживаешь меня в моей извращенной любви, - бросив это, я хотел было уйти, но Курт дернул меня за руку и развернул обратно к себе.

– Ты что, думаешь я идиот?! Мы же друзья, Такер! Как ты мог подумать, что я поверю в эти грязные слухи!

– А что, если это не слухи?! Что, если это правда, а?! Ты наверняка уже передумал тысячу версий происходящего, в то время, как гулял с Кейс, в то время, как ты трахался с ней, разве нет?!
– Курт мотал головой, не веря своим ушам, - Противно осознавать то, что это правда, да? Ты ведь так старался не верить в это..

– Ты врешь..

– Может и вру, - улыбнулся я, - Но тебе все равно лучше ко мне не приближаться. Не хочу запятнать твою репутацию, Хэтсвик!

В следующий момент я заметил одну странную вещь, чего я, собственно, никак не ожидал. Глаза Курта стали влажными. Совсем немного. Самую малость, но я заметил это. И почувствовал себя редкостным дерьмом. Не смотря на то, что я схожу по нему с ума, мы были, есть и будем лучшими друзьями. И все можно исправить. Можно объясниться. Можно не рвать отношения, которые нужны мне, как воздух. Но есть одно но.. и это я.

– Такер, ты не можешь просто так взять и кинуть меня, - Курт вцепился мне в запястье.

– Пусти меня.

– Мы столько пережили вместе! Мы разберемся с этими дурацкими слухами! Нас ведь двое, верно?! Нас всегда будет двое, ты не один в этой войне!

Мое сердце билось очень быстро, и все внутри толкало меня к нему, но я не мог просто сказать, что все хорошо. Потому что ничего, блин, хорошего тут нет! Я не собираюсь снова закрываться в себе! Курт никогда не поймет, что именно я чувствую на самом деле. Даже сейчас, узнав обо всем, он усиленно меня оправдывает. Я больше не смогу вернуться к тому, с чего мы начали.

– Курт..
– я разжал его пальцы, сомкнувшиеся на моей руке, - Может, я буду и не один. Но точно не с тобой. Прости. Тебе лучше вернуться в класс.

Я ушел. Покинул тот коридор, в котором все закончилось, и покинул это дурацкое здание, где все началось.

Глаза щипало, ребра сдавливали грудную клетку, из горла рвался долгий, болезненный крик, выражающий все эмоции, которые скопились у меня внутри. Я не знал, чувствовал ли я себя когда-нибудь хуже, чем сейчас, но я абсолютно точно осознавал всю утопичность ситуации.

Мне было больно.

Больно настолько, что казалось меня просто всего изрезали перочинным ножом, и я истекаю кровью.

Но это другие раны.

Тут пластырь уж точно не поможет.

Часть 7. Что и для чего.

– Знаешь, в этом месяце ты у меня лучший, - улыбнулся мне кареглазый блондин с волосами торчком, застегивая свои джинсы, надетые на голое тело.

Я слушал его в пол уха, разглядывая пальцы своих ног, торчащих из-под одеяла. Кровать, на которой я лежал, была жутко неудобной. Кое-где пружины кололи мне спину, да еще и жесткой она была до ужаса. Хоть меня это и мало волновало, сей факт я все же заметил. И размышления о мебели для сна показались мне куда более интересными, чем бормотания парня, который уже успел пристроиться рядом со мной.

– А тебе, Такер? Тебе понравилось?

Я перевел на него взгляд и встретился с шоколадно-карими глазами, которые смотрели на меня в упор.

Почему я выбрал именно его, из всего того ассортимента, что предоставил мне местный гей-клуб? Понятия не имею Видимо, мне было не до того, чтобы сравнивать и выбирать. Мне последние пару недель вообще ни до чего дела нет.

– Да, - только и сказал я и вернулся к своим пальцам.

– Обычно, парни вроде тебя к нам не приходят, - продолжал он, - Я как только тебя увидел, подумал, что ты, возможно, заблудился, ища место встречи со своей девчонкой. Но знаешь, это только первое впечатление.. Потом-то я понял, насколько ты горяч. И весь твой жар вовсе не предназначен для кисок.

Меня повело от обилия пафоса в его словах, и я еле сдержался, чтобы не закатить глаза.

– Где мы вообще?
– задал вопрос я.

– У меня дома.

– У тебя? Или у твоих родителей? Вряд ли тебе больше шестнадцати.

Парень, имя которого я уже даже и не помнил нервно рассмеялся и отвел глаза. Он выглядел довольно взросло, если не считать его совсем детской манеры поведения, и надо быть очень глупым, или же слепым, чтобы не заметить этого.