– К..к..ейс..
– совсем тихо, абсолютно не слыша себя, произнес я, - К..е..йс..и.

– Идиот!

Это было последним, что мне удалось услышать перед тем, как я очутился в месте, где нет чувств и боли. Месте, о котором я мечтал так долго.

Часть 10. К истокам. Завершающая.

Поговорим немного о белых потолках? Какой гениальный человек придумал, что потолок, в подавляющем числе случаев должен быть обязательно белым? Почему, например, не черным? Какой-нибудь умник наверняка скажет, что черный потолок - это слишком мрачно, и годится он только для ночных клубов да для комнат, в которых живут поклонники Сатаны. И, скорее всего, этот умник будет прав, но годится ли это мне? Хочу ли я, открывая глаза все время видеть этот белый потолок, первое что буду видеть за день? А, ведь, не всегда твое пробуждение оказывается приятным, а белый потолок будто подливает масла в огонь, своей.. чистотой. И эта чистота, в моменты, когда ты погряз в дерьме, не самое лучшее что может быть.

Эти рассуждение о потолке - единственное, что пришло в мою голову. Ведь, там было пусто, словно белый лист, такой же белый, как и потолок - единственное, что я мог видеть. У меня хватило сил лишь на то, чтобы чуть приоткрыть веки, все остальное тело мне будто не принадлежало.

– Такер, сынок! Ты очнулся!
– на фоне белого потолка появилось лицо мамы. Ее бровь была заклеена пластырем, а лицо будто постарело на десяток лет.

– Где я?
– язык меня тоже не слушался, поэтому я не был уверен, что мама меня вообще услышала.

– Мы в Кеннере, сынок.

– Мы летим куда-то?*

– Нет, солнышко.. Мы никуда не летим. Ты в больнице.

Нехитрая логическая цепочка выстроилась в моей голове на раз-два, и весь водоворот последних событий будто затянул меня. Все, происходящее со мной, все, что я хотел бы навсегда забыть. Что я и пытался сделать. На долю секунды я пожалел, что открыл глаза, но вместе с тем пришли и другие чувства, которых не было уже очень давно. Стыд и вина. Что же, я хотел, чтобы моя мама потеряла обоих сыновей за один вечер? Я был готов признать, что в тот вечер меня охватили эмоции с головой, и это был мой самый большой эмоциональный приступ, который только может быть у такого эмоционально неуравновешенного человека, как я. Но маме не нужны были мои признания. Грустная улыбка на ее губах и слезы, собравшиеся в уголках глаз говорили о том, что мое пробуждение - это все, что ей было нужно.

– Как долго..?

– Почти неделя, - теперь ясно, почему мои руки и ноги по ощущениям напоминают мне желе.

– Почему.. Кеннер?

Она замолчала и погладила меня по щеке. Этот жест означал, что мне предстоит узнать еще кое-что неприятное.

– Когда все это случилось.. когда Кейси и Курт нашли тебя в ванной, ты был уже на волосок от смерти. Они вызвали скорую, и те, спасибо Богу за это, успели вовремя. Ты был в реанимации пару дней. Я очень волновалась, не понимала, почему ты не приходишь в себя. Врачи говорили, что все нормально. Это была не кома, просто ты был слишком слаб. Еще через два дня они решили, что в той больнице тебе больше нечего делать. Поэтому они отправили тебя.. в психиатрическую больницу.

Приехали. Но у меня даже не было сил удивиться этому, или попробовать высказать недовольство. На что я мог надеяться? разве то, что я псих - стало для меня открытием? Нет, вовсе нет. Теперь я вовсе не понимал, почему не оказался здесь раньше.

– Ясно,- только и проговорил я, пытаясь совладать со своими конечностями и присесть в кровати. Мама, поняв мои намерения, помогла. Я осмотрелся. Палата была совершенно обычной: под стать белому потолку белые стены, светлые шторы..Я ожидал увидеть еще несколько пациентов, но моя палата была рассчитана на одного.

Я молча сидел в кровати, ни о чем особенно не задумываясь. Мое состояние было походе на то, когда я по глупости превысил дозировку прозака. Данное сравнение натолкнуло меня на мысль, что парочку успокоительных уколов мне все же сделали, пользуясь тем, что возразить я этому не мог.

– Мам, - обратился я к ней.

– Да?

– Так почему все-таки именно Кеннер?

– Ты узнаешь. Я понимаю, это странно, и в Новом Орлеане хватает психиатрических больниц, но то, что ты в Кеннере пойдет тебе на пользу. Я пообещала одному человеку, что он сам тебе обо всем расскажет. Но перед тем, как позвать его, я бы сама хотела кое о чем с тобой поговорить.

Мое слегка замутненное сознание вряд ли сейчас было способно на серьезный разговор, коим он и обещал быть, но я все же слабо кивнул маме и приготовился слушать.

– Я могу понять, почему это произошло. Мы оба знаем о твоих проблемах, милый. Я не виню тебя и надеюсь, что мы найдем способ справиться с этой ситуацией. Ведь ты теперь единственное, что у меня осталось, - было заметно, что ей тяжело говорить, но она старалась быть сильной, - Скажи мне, когда ты начал планировать.. самоубийство?

– Я его не планировал. Я вообще редко что планирую, насколько ты знаешь.

Она кивнул и продолжила.