Шрифт:
Андрей так и сделал. У торга приметил возчика с телегой и приказал ему ехать за ним. Однако возчик браться за убитых не хотел:
– Куда мертвяков?
– За город вывези и сбрось, где хочешь.
– Не по-людски как-то!
– Злодеи они, убийцы!
– А другое дело!
Возчик уехал, Андрей же принялся замывать пол от крови. Пришлось повозиться. Вымоет пол, он высохнет – а на досках снова кровавые пятна проступают. Все же он довел дело до конца. Рубаху свою окровавленную в печь сунул, потом сожжет. Надел камуфляжную куртку, поскольку больше надеть было нечего, и пошел на торг. Надо было купить новую рубашку и свечи.
Навстречу ему двигалась похоронная процессия.
Глава 5. Невольницы
Четверо мужиков несли гроб с телом, за ними шли немногочисленные родственники и знакомые. В женщине в черном Андрей узнал Полину. Ну да, как же он запамятовал, сегодня третий день! Он присоединился к процессии. При жизни он покойного не знал, но все события развернулись у него на глазах.
Процессия дошла до церкви, занесли гроб внутрь. Началась процедура отпевания. Потом гроб с телом усопшего понесли за городскую стену, на кладбище. Андрей периодически подменял мужиков, несших гроб.
Близкие простились с покойником, гроб опустили в могилу, засыпали землей и водрузили крест. Все направились в город.
Андрей, едва миновав городские ворота, повернул к торгу, однако его окликнули. Он обернулся: к нему подходила Полина.
– Ты что же, проводил батюшку в последний путь, а на поминки не придешь?
Андрей смутился:
– Я вроде не родственник, да и живым его не знал.
Но Полина взяла его под руку:
– Не по-христиански это, идем.
В голосе ее явно прозвучал укор. Надо идти, неудобно – женщина просит.
Дом оказался большим, одноэтажным, с прислугой. Столы были уже накрыты. Все уселись. Помянули лапшой с курицей, выпили, пирожков поели, как водится. Потом стали подходить к дочери, прощаться, выражая в словах соболезнование.
Андрей подошел последним: не родня все-таки, чего вперед вождя на броневик лезть? Он обнял Полину и поцеловал ее в щеку, как многие.
– Ты, Андрей, заходи иногда – просто так. Я ведь сирота теперь, одна-одинешенька осталась.
Выходит, мать она раньше потеряла, и сама не замужем, и деток нет. А теперь вот и отец…
– Буду, – пообещал Андрей.
– А ведь после убийства не зашел ни разу, – упрекнул его Полина.
– Прости.
Андрей пошел на торг, купил новую рубаху, восковых свечей, горшок под угли и горшок молока: надо было домовому угощение выставить, ведь, можно сказать, спас его.
Придя домой, он переоделся: в рубахе-то вольготней, да и не так жарко, как в камуфляже, – и уселся на лавку. Тяжелые думы одолевали его. Как-то служба его началась… уж очень кроваво. Третий день в Переяславле – и уже три трупа. Прямо палач кровавый, Малюта Скуратов! Хотя до Малюты ему далеко, он только через век появится; да и по убиенным им тоже не сравниться, у того руки не по локоть – по плечи в крови. А ведь у убитых родственники могут быть, дружки, как бы мстить не начали. А ну их всех к черту! Он на службе и дело свое исполнять должен ревностно, не привык он работать спустя рукава.
Солнце уже садилось, и в избе начало темнеть. Он разделся и улегся на топчан. Уже придремывать стал, как вдруг подскочил от внезапно осенившей его мысли и уселся на топчане. Грабитель раненый – что он ему про кубок сказал? Нет, не про кубок. Сначала про красоту и цену кубка. Потом Андрей спросил, кто его купит, но грабитель толком не ответил, что-то вроде того, что много ты знаешь. Стало быть, есть в городе скупщик, просто должен быть! Иначе – кому грабитель продал бы кубок, окажись он у него в руках? А Андрей с ним о боге! Надо было выпытывать, кто скупщик, куда веревочка вьется, след тянется. Ладно, будет чем заняться завтра. И еще беспокоило: как эта криминальная парочка дверь в избу открыла? Ведь она на деревянном запоре была! Тоже необходимо осмотреть с утра. Иначе он уйдет на службу, любой в дом зайдет, и кубок – тю-тю! С тем Андрей и уснул.
Утром, едва умывшись, он осмотрел деревянный запор на двери. С виду – цел. Он прикрыл дверь, задвинул деревянный засов. Ага, между притолокой двери и самой дверью узкая щель. Если снаружи просунуть в щель нож, то концом его можно медленно, по два-три миллиметра, но отодвинуть засов. Так не пойдет. Как инженер он сразу продумал два варианта. Один попроще: набить снаружи планку, прикрыв щель. Ну так ведь и ее можно ножом подцепить и отодрать. Второй похитрее: сделать сверху, на деревянном запоре зарубки. Над запором сделать фиксатор. Под своим весом он будет опускаться и надежно фиксировать запор.
Без инструментов, действуя только двумя ножами, он провозился долго, часа два, но в итоге был уверен, что будет по ночам в безопасности.
Что-то к нему ночью домовой не являлся? Андрей подошел к горшочку с молоком, стоявшему в углу. Горшочек был пуст. Ага, напился угощения и беспокоить попусту не стал. С понятием домовой, нашел с ним Андрей общий язык, а ведь не верил в нечисть разную, да и не видел раньше никогда.
Он пошел в трактир, позавтракал. На улице навстречу ему шел священник в рясе. Андрей поздоровался и хотел пройти мимо, но священник остановил его: