Шрифт:
– Я писать не умею, – соврал Андрей.
Писать по-старославянски он и в самом деле не умел. Буквы не те: например, «я» выглядит как современная «А», пробелов между словами нет, и гласные пишутся не все. Поэтому, чтобы писать, да и читать, тоже навык нужен.
– Так я напишу, меня батюшка учил.
Полина была удивлена неграмотностью Андрея. Но не объяснять же ей, что он не из этого времени и за плечами университет?
Полина нашла бумагу, чернила и перья.
– Диктуй.
– Великий князь Рязанский, Иван Федорович! – начал Андрей.
– Не так быстро, я не поспеваю.
Полина от напряжения склонила набок голову и высунула кончик языка. Видно, писать ей приходилось нечасто.
– К тебе с поклоном слуга твой, Андрей-исправник. Не виновен я в краже ножа из тайника, оклеветал меня боярин облыжно. А убежал я из поруба, боясь несправедливого наказания. Прошу милости великодушно, – Андрей диктовал медленно, взвешивая каждое слово.
Когда Полина закончила, она спросила:
– Крестик под письмом поставишь или как?
– Давай перо, – Андрей размашисто подписался.
– А говорил – писать не умеешь!
– Шутил, тебя проверял.
Полина присыпала исписанный лист бумаги мелким песком.
– Князю отнесу.
– Нет, лучше священнику в церкви отдай, он передаст.
– Как скажешь, так и сделаю.
– Умница.
Полина зарделась от похвалы, тем более – похвалы мужчины, который ей нравился.
Хлопнула калитка.
– Ой, Авдотья вернулась!
Андрей прошел в девичью спальню. Запах здесь стоял особый. Пахло от лампадки перед иконой и каким-то особым духом от постели.
Вошла Авдотья, поставила на лавку кошелку.
– В городе новостей полно! – затараторила она. – Вчера бабку Савельевну в поруб посадили, ценностей у нее три мешка нашли!
Андрей усмехнулся: «Ну вот, уже три мешка! Придумают же люди!»
– А потом освободили из подвала невольников – целых три десятка! И все парни молодые да девицы, да все как на подбор красавицы! Бают люди, татарам на продажу готовили. Да! А в подвале дома у главного разбойника и душегуба ценностей немерено! Целым обозом вывозили! Представляешь!
Андрея начал разбирать смех.
– А главное – все это сделал Андрей-исправник. Только и его в поруб бросили. Правда, люди говорят, он неведомым образом из узилища исчез. Ой! Забыла совсем! В ту же ночь пожар в кремле случился, правда – небольшой, амбар с мукой сгорел.
– Много новостей, Авдотья, спасибо! Ты вот что, курицу свари с лапшой и ступай к родне. Ты же третьего дня просила.
– Так я мигом! Только за день не обернусь, до деревни, где родичи живут, полдня идти надо.
– Можешь на три дня уйти.
– Вот благодарствую! Дай бог тебе хорошего мужа, Полина! А то ведь всем пригожа: и добра, и красива, и грамотна.
– Авдотья, поторопись!
– Бегу!
Авдотья прошла на кухню, стала растапливать печь, потом загремела посудой. Курица с лапшой готовилась часа три – это не на газовой плите.
– Готово, Полина! Пусть потомится немного в печи.
– Пусть.
– Так я пошла?
– Ступай.
Служанкам прошла в комнату прислуги, собрала небольшой узелок, поклонилась хозяйке и ушла.
– Ну наконец-то, а то я уж думала – курица не сварится никогда, – вздохнула Полина.
– А я придумал, как уйти, – сообщил Андрей.
– Как же?
– В женское платье переоденусь.
– Так борода на лице!
– Сбрею и тряпицей замотаю, вроде зуб болит.
– А если спросят что-нибудь? Голос-то у тебя мужской! Я с тобой пойду, выведу за городские ворота.
Андрей открыл рот, чтобы возразить.
– И не спорь. Лучше пошли кушать.
Отсутствием аппетита Андрей не страдал, съел все, что положили, да еще и добавки попросил – неизвестно, когда он в следующий раз поест.
После завтрака ли – обеда ли они посидели, поговорили.
– Расскажи о себе, – попросила Полина.
– Да рассказывать особо и нечего. Из Рязани я, двадцать семь лет, не женат.
Андрей заметил, что после его слов «не женат» щечки Полины слегка зарумянились. Не влюбилась ли в него девушка? Наверное, не стоило. Кто он? Без роду, без племени, беглец, не знающий, как и где дальше жить.
– Пойдем, надо одежду примерить.
Сарафаны и прочую одежду Полины сразу пришлось отвергнуть. Она была значительно меньше ростом, стройная, и потому Полина предложила ему одежду служанки Авдотьи – та была покрупнее. Но и эта одежда оказалась Андрею мала: он был выше Авдотьи на голову и даже поболе, и телом крупнее – все-таки мужчина. План его рушился на глазах.