И даже пламя необъятной жизни погасит сей равнодушный лед...

Зарина моргнула, и тело Курта перестал бить озноб. Он сглотнул, решившись вновь посмотреть в глаза Эштель, и тут же пораженно замер - девочка улыбалась ему, и улыбалась теплой живительной улыбкой, наполняя душу необъяснимым светом. Сердце Курта непроизвольно забилось быстрее. В воздухе больше не витало ощущение пустоты. Она испарилась, уступив место легкости и безмятежности. Поразительные перемены.

Еще секунду Зарина смотрела в глаза Курта, а потом, развернувшись, скрылась за углом. Тирнан молча стоял на тропинке. Нежное тепло продолжало ласкать его душу, но в разум уже вернулось утраченное хладнокровие. Парень задумчиво глянул на то место, где недавно стояла Зарина. Как бы ни хотелось ему поверить в искренность этого тепла, но мысли о том опустошающем холоде не покидали его сознание, нещадно вгрызаясь в чернозем души и легкомысленно роняя сорные семена сомнения.

И как бы нежно ни грела его та девичья улыбка, Курт понимал только одно: он никогда не был лицемерным, но это не означает, что рядом не может быть человека, искусно скрывающегося под бесформенной маской лицемера.

* * *

На следующее утро Курт Тирнан пришел в школу ужасающе рано. Юноша осторожно затворил за собой дверь кабинета Совета и потер виски. Не зря говорят, утро добрым не бывает. Он почти не спал ночью, прокручивая в сознании инцидент с Тишь. Чертова Зарина!

В голове нещадно стучали индейские барабаны, возможно, ацтекские уэтли, а общее состояние было, как после бурной гулянки, и это при том, что Тирнан совершенно не представлял, какое состояние обычно бывает после бурных гулянок.

– Требуется лекарство, - пробурчал он, отстраненно разглядывая ворсинки на облезлом коврике, не лежащем, а именно валяющемся посередине кабинета, словно шкурка многострадального, пережившего не одну линьку первобытного зверька.

– Твоя аскорбинка уже здесь, - сладко пропели со стороны окна.

Курт резко замер, так и не убрав рук с висков. На столе, протирая тощим животом деревянную поверхность, лежала Зарина, растянувшись на всю длину. Согнув ноги в коленях, она болтала ими над собой, разбрызгивая капельки грязи с кед на бумаги, которые раньше аккуратной стопочкой возвышались в середине стола, а ныне покоились по его краям, беспардонно сдвинутые и непонятые.

– Сгинь, нечистая, - прошипел Курт раньше, чем смог осознать свое высказывание.

– Барон, расслабься. Я всегда моюсь как в последний раз.

– В смысле, ату, ату! Хотя... Чур меня! ЧУР!

Зарина весело расхохоталась, будто Курт только что рассказал весьма занятную шутку. Юноша уставился на нее, как на больную.

– Расслабься, а то от повышенной нервозности выпадут волосы, - миролюбиво посоветовала Зарина, слезая со стола и устраиваясь на президентском стуле Курта.

– Мне не до расслаблений, Эштель, - проворчал юноша.

Зарина наигранно всплеснула ручками.

– Шутишь что ли? Да ладно, Тирнан, будешь душкой, получишь контрольный поцелуйчик в лобик.

– Предпочитаю платонические отношения, - процедил сквозь зубы Курт.

– Барон, да вы знатная зануда!

Зарина качнулась на стуле и ловко зафиксировала ноги на столе. Ее взгляд заинтересованно скользнул по юноше:

– А ты не евнух?

Курта будто под дых ударили. Он ошарашено воззрился на рыжеволосую нахалку.

– КАКОГО ЧЕРТА, Эштель?! Что за мысли ты себе позволяешь?!!

Зарина невозмутимо пожала плечами.

– Просто вид такой, будто у тебя недо...

– ЭШТЕЛЬ!!!

– ...недопонимание с обществом в целом, - закончила Зарина с едва заметной лукавой улыбкой.

– Ты точноэтохотела сказать?
– Подозрение в голосе Курта можно было взвешивать на весах.

– А что у евнухов с обществом не может быть недопонимания?
– лукавая улыбка Зарины плавно перетекла в уже знакомую ехидную усмешку.
– Особенно в некоторых вопросах. А ты что думал, я сказать хотела?

Курт продолжал с крайним подозрением разглядывать лицо Зарины. Наконец, он закатил глаза и махнул рукой.

– Закрыли тему.

– Ну, хозя-я-я-ин - барин, - развела руками Зарина. Этот жест у нее полу-чился элегантно, словно она начинала какую-то балетную программу.

Курт глубоко вздохнул. Может, это какое-то испытание, которое ему по-слали свыше?

– Эштель, зачем ты здесь?

Зарина удивленно склонила голову, тут же приняв миловидно ангельский вид. Ее взгляд говорил: "Неужели ты еще не догадался?"