– Это не только нам нужно, но и тебе. – Данилов постучал карандашом по плексигласу на столе.

– Я понял, будете меня крестить.

– А зачем? – хитро усмехнулся Никитин. – Одного новорожденного два раза не крестят.

Валька промолчал.

Трое сыщиков оценили паузу и поняли, что Воробьев совсем не прост.

– Ты понимаешь, Валя, – начал Данилов, но Воробьев перебил его:

– Я все понимаю, что должен вам помочь, а иначе вы мне устроите не жизнь, а кошмарную жуткость. Я, конечно, могу помочь из уважения к вам, но что я буду с этого иметь?

– Во-первых, легально месяц в Москве поживешь, – твердо сказал Скорин, – во-вторых, я как замнач угро области буду ходатайствовать, чтобы тебе срок высылки скостили…

– А прописка?

– И прописку сделаем, если ты нам поможешь.

– Я вас, гражданин начальник, вижу впервые и не знаю, какое ваше слово. А вот если Иван Александрович мне это подтвердит, то я согласен.

– Ты меня, Валентин, знаешь не один год, – Данилов сунул карандаш в вазочку на столе, – твердо в нынешнем моем положении ничего обещать нельзя. Но если подполковник Скорин говорит, то верь ему, как мне.

– Хорошо, – Валька хлопнул ладонью по колену, – будь по-вашему. Поверю.

Не заезжая домой, он поехал в Сандуны. По раннему времени народу в бане было немного. Миша-пространщик, хороший знакомец, а иногда и помощник в делах, сказал:

– Иди помойся, а я потом пивка да семги расстараюсь.

Валька парился истово, словно пытаясь вместе с потом вывести память о райцентре.

Потом, усталый, сидел в кабинете, попивая пиво и балуясь тонко нарезанной семгой.

Миша передал ему полтора куска. Он продал артельщику шикарное замшевое пальто, купленное Совой в один из коротких приездов у иностранца рядом с комиссионкой на Сретенке.

– А часы я себе взял, – сообщил Миша. – Можно с деньгами повременить?

– Ладно, будешь у меня в замазке, – милостиво разрешил Валька.

Потом он пошел в гостиницу «Метрополь», на второй этаж, в парикмахерскую, подстричься.

Домой он приехал в прекрасном расположении духа. Мать была на работе, сука соседка в больнице. Валька взял на кухне газовый ключ и в своей комнате развинтил старую недействующую батарею. Снял ее, сунул пальцы в трубу и вынул плотный кружок сотенных.

Валька расправил их, пересчитал. Четыре тысячи триста, для начала хватит.

Он переоделся и поехал обедать в кафе «Арарат».

А вечером…

До чего же славное место московский «Коктейль-холл»! Дешевое, веселое, шумное. Здесь можно встретить лучших московских женщин. Да и мужчины здесь вполне соответствуют им. Актеры, музыканты, писатели именитые и модная, беззаботная московская золотая молодежь.

На втором этаже оркестр. Его руководитель, высокий усатый красавец скрипач по прозвищу Мопассан, даже в эти тяжелые времена пытался играть запретную джазовую музыку. Он был начинающим композитором, совсем неизвестным, и звали его Ян Френкель.

Но завсегдатаи любили своего композитора, любили его музыку и щедро посылали в оркестр «благодарность».

«Кок» был не просто питейным заведением. Это был клуб. Элитный и демократический одновременно. Ты мог ходить сюда постоянно, но в круг истинных завсегдатаев не попасть – особый туда был отбор. Особый. Валька был здесь своим человеком.

Его знали модные люди, многим он помогал одеться, часики, которые в то время дефицитом были, купить.

Валька вошел, сел за стойку и спросил «Флипп ванильный». Самый дорогой коктейль.

За стойкой две красавицы барменши. Одна – темноглазая блондинка Лиля, вторая – роскошная брюнетка с синими глазами Марина.

– Как дела, Валя? – спросила Марина, сбивая смесь в шейкере.

– Нормально, Мариночка. Я вам письмо привез.

– От Володи?

– А вы в наших краях еще одну сердечную боль имеете?

– Нет, Валя.

Воробьев достал конверт, положил на стойку. Это немедленно отметили два наружника, один из областного угро, страхующий Вальку, а второй из седьмой службы МГБ, интересующийся всеми.

Марина взяла конверт и вышла в подсобку. Валька не успел допить густой, похожий на молоко коктейль, как она появилась и улыбнулась ему:

– Спасибо, Валя.

– Марина, а Виктора давно не было?

– Какого? – Марина задумалась.

– Молодой, блондин, одет хорошо.

– Вежливый мальчик, воспитанный. Давно не видела. Очень нужен?