В феврале 1952 года разведка информировала советское руководство о политике США в отношении Югославии. В записке указывалось, что эта политика в основном направлена «на превращение Югославии в военный плацдарм для нападения на СССР и страны народной демократии». Отмечалось также, что в этих целях идут переговоры о прямом вступлении Югославии в региональный союз с Грецией и Турцией, с помощью которого американцы намереваются косвенным путем «присоединить Югославию к Североатлантическому союзу». Однако констатировалось, что американцы, «используя клику Тито, все же полностью не полагаются на нее, а поэтому поддерживают старые буржуазные партии Югославии».

В январе 1953 года в Центр поступило обстоятельное разведывательное сообщение о подготовке к созданию Балканского пакта, из которого было видно, что «титовцы по внутриполитическим соображениям» по-прежнему считают нежелательным для себя подписывать его официально, а хотят ограничиться «секретными военными конвенциями». Балканский пакт, несмотря на подписанные соглашения, так никогда и не вступил в силу.

Следует отметить, что отдельные примирительные сигналы поступали югославам еще при жизни Сталина, что было зафиксировано и западными представителями. Так, в октябре 1952 года Сталин был проинформирован разведкой о том, что французский временный поверенный в СССР Брионваль сообщил в МИД Франции о наблюдаемых им переменах в советско-югославских отношениях в тот период. «Заметно смягчились нападки советской печати на Югославию. По слухам, между советскими и югославскими руководителями ведутся тайные переговоры… Состоялись якобы секретные встречи. Помимо этого советская делегация в Дунайской комиссии пошла на уступки югославам и якобы сделала им авансы». И хотя в беседе с ним югославский поверенный в СССР Жагар отрицал это, Брионваль сделал вывод, что уступки СССР Югославии на «Дунайской конференции были, и поэтому попытка сближения между ними действительно имела место». В целом данная комиссия, постоянное место расположения которой находилось в Белграде и где обе стороны в основном были представлены разведчиками, на самом деле была чуть ли не единственным местом, где на всем протяжении конфликта югославы и русские могли обо всем договориться.

Как известно, после смерти Сталина Л. Берия выступил за нормализацию отношений с Югославией. В тот момент это не нашло понимания у других членов советского руководства и в ходе суда над ним было одним из пунктов обвинения в «ревизионизме». Избавившись от Берии, новые руководители страны, тем не менее, достаточно быстро начали занимать по югославскому вопросу схожую позицию, опираясь в процессе постепенной нормализации отношений с Тито в значительной степени на информацию разведки.

Так, от резидента в Лондоне был получен и направлен Маленкову, Молотову и Хрущеву текст письма Черчиллю посла Великобритании в Югославии Маллета от 8 мая 1953 года. В нем говорилось, что в Белграде внимательно следят за советской политикой после смерти Сталина, проявляя пока определенный скептицизм по поводу возможности «мгновенного» изменения взглядов соратников умершего вождя, но придают большое значение их заявлениям и считают необходимым в данный период «избегать всякой видимости угроз и ультиматумов в адрес России».

В августе 1953 года руководству СССР был доложен меморандум МИД Англии, добытый резидентурой в Лондоне. В нем говорилось: «Хотя Россия, назначив посла в Белград, сделала первый шаг к нормализации своих дипломатических отношений с Югославией впервые со времен образования Коминформа, ее мотивы для такого отступления по-прежнему остаются неясными». Англичане высказывали в общем отвечающее действительности предположение, что этот первый шаг предпринят с целью попытаться нарушить растущую близость Югославии с Западом и побудить ее вернуться к рабочему сотрудничеству с советским блоком. «На данной стадии, — отмечалось в документе, — эта политика может быть рассчитана на то, чтобы возродить традиционные прорусские и просоветские чувства в некоторых югославских кругах и возбудить на Западе подозрительность в отношении Югославии». При этом авторы меморандума уповали прежде всего на выгоды, которые получает Югославия от своего сотрудничества с Западом, и полагали весьма маловероятными изменения в позиции Тито, «если только не произойдет крутого поворота в общей политике России, чтобы русские смогли проявить в своих отношениях с Тито такое уважение к его независимости и такую щедрость в части экономической помощи, ради которых ему стоило бы изменять свою политику».

Кремлю было ясно, что нормализация отношений с Югославией потребует не только устранения имеющихся между ними проблем, но и нейтрализации острого противодействия этому процессу со стороны Запада, использующего для этого мощные материальные и финансовые ресурсы. Весьма характерна в данном смысле информация, направленная разведкой руководству страны в конце 1954 года, о переговорах в США заместителя председателя Союзного исполнительного вече Югославии С. Вукмановича-Темпо (в то же время в Москву почти сразу после этого отбыл другой член правительства — М. Тодо-рович). Резидент в Белграде со ссылкой на круги, близкие к Карделю, сообщал, что американцы во время переговоров обещали Вукманови-чу предоставить заем и оказать Югославии экономическую помощь при выполнении югославским правительством следующих условий.

1. Из правительства должны быть устранены все лица, ориентирующиеся на Восток и настроенные антиамерикански.

2. Югославия должна изменить политику по отношению к Советскому Союзу и странам народной демократии и совершенно прекратить дальнейшую нормализацию отношений с этими странами.

3. Восстановить дипломатические отношения с Ватиканом и прекратить преследования католической церкви в Югославии.

4. Югославия должна присоединиться к Североатлантическому пакту.

Говорилось, что Вукманович информировал об этих условиях Тито и получил от него указание заявить американцам, что подобного рода условия для Югославии неприемлемы, и прервать переговоры. Источник также сообщил: «Дальнейшая линия югославского правительства в деле нормализации отношений с Востоком и внешняя политика по отношению к Западу будут определены по возвращении Тодоровича из Москвы в связи с тем, что Югославия до сих пор не знает, в какой мере она может рассчитывать на Советский Союз, и действительно ли заявления руководителей советского правительства являются искренними».

Поскольку вся эта информация поступила от югославов, в разведке допускали, что они ведут определенную игру с целью повлиять в желательном для них направлении на ход экономических переговоров в Москве. Об этом была сделана соответствующая оговорка в тексте сообщения. Общий характер отношений Югославии с Западом, реальное наличие у нее колебаний между ним и Востоком подтверждались многочисленными документами, поступавшими из других резидентур разведки. Они свидетельствовали о том, что не только сближение с Белградом, но и сохранение его в качестве нейтральной величины мировой политики потребует от Москвы решительных шагов, некоторых жертв в плане престижа и материальных затрат.

К началу 60-х годов обоюдными усилиями между сторонами постепенно был выстроен определенный модус вивенди. Согласно оценке советско-югославских отношений послом одной из стран НАТО в Югославии, «оттепели и похолодания, периодически повторявшиеся в них начиная с примирения в мае 1955 года, к 1961 году сменились устойчивым сближением, которое особенно выражается в поддержке югославами советских тезисов по берлинскому вопросу». Позиция Югославии на Белградской конференции, в частности в вопросе о возобновлении Советским Союзом ядерных испытаний, утверждал посол, дает СССР новые причины для удовлетворения. Югославы положительно оценили XXII съезд КПСС, и это также способствует сближению. Посол высказал прогноз: «Если допустить, что Советский Союз намеревается принять от югославов услуги, которые они могут оказать, проводя вне социалистического лагеря самостоятельную, но близкую советской и согласованную с СССР линию, то можно представить себе, каковы будут перспективы и пределы сближения двух стран». Не только находившаяся у власти «команда Хрущева», но и вскоре сменивший его Брежнев действительно руководствовались этим подходом, что позволило в середине 60-х годов вывести отношения двух стран на достаточно стабильный уровень.