Заметим, что организация стран — участниц Варшавского договора во главе с Советским Союзом была создана только в мае 1955 года, через шесть лет спустя после создания НАТО.

Лондон. 28 мая 1951 года в кабинете заместителя начальника английской разведки (СИС), отвечавшего за сотрудничество с американскими спецслужбами, Джека Истона раздался телефонный звонок. Директор разведки генерал Стюарт Мензис предложил Истону срочно связаться по очень важному делу с руководителем английской контрразведки Диком Уайтом.

Истон решил, что это могло быть связано с запланированной операцией по задержанию заведующего американским отделом МИД Великобритании Дональда Маклина, который подозревался в связи с советской разведкой. Видимо, у Уайта появилась срочная необходимость обсудить план дальнейших совместных действий.

Истон, правда, достаточно хорошо знал Дика Уайта, чтобы думать, что Уайт поспешит поделиться с ним результатами первого допроса Маклина, если таковой состоялся. Истон вспомнил реакцию Уайта на одной из недавних встреч, когда он познакомил его с поступившим из Вашингтона от представителя английской разведки при ЦРУ Кима Филби анализом результатов проводившейся совместно с ФБР работы по поиску источника утечки в 1944–1945 годах секретной информации по внешнеполитическим вопросам и атомной проблеме из английского посольства в Вашингтоне.

Записка Филби привела тогда Уайта в смятение. Филби рекомендовал обратить внимание на некоторых бывших сотрудников английского посольства в Вашингтоне и именно среди них искать источник утечки информации.

Последующая работа МИ-5 по предложенному Филби варианту позволила контрразведке заново переоценить имевшуюся в ее распоряжении информацию и прийти к выводу о том, что советским разведчиком мог быть Дональд Маклин. Дик Уайт, однако, сообщил Истону ошеломляющую весть: Маклин исчез! Это подтвердило правоту Филби.

Но самого важного обстоятельства руководители английских спецслужб еще не знали: Филби в действительности сам был советским разведчиком. Его докладная записка явилась результатом трезвой оценки острейшей ситуации, сложившейся вокруг его коллеги по «кембриджской пятерке» Дональда Маклина. Ясно было, что провал Маклина неизбежен.

Поэтому, прежде чем дать рекомендации по поиску источника утечки информации, Ким Филби предпринял энергичные меры, чтобы предупредить Маклина об угрозе ареста. Для его спасения он подключил к этому делу с согласия Центра другого своего единомышленника — Гая Берджесса. Все трое входили в «кембриджскую пятерку», сотрудничавшую с советской разведкой. Помогая сорвать арест Маклина, Филби понимал рискованность этого шага для своей личной безопасности. Но он был готов дать необходимые объяснения следствию и умел, как говорят шахматисты, на несколько шагов вперед рассчитывать свои действия.

Приняв меры к спасению Маклина, Ким Филби направил свои соображения в СИС «медленной скоростью» — дипломатической почтой. В случае возникновения подозрений о причастности его самого к делу Маклина он таким образом обеспечивал себе отходные позиции, чтобы выиграть время для решения остальных задач, стоявших перед советской разведкой.

…Едва Истон переступил порог кабинета Уайта, как на него обрушился град вопросов: кто был посвящен в дело о поиске источника утечки сведений из английского посольства в США, кому было известно о санкции на допрос Маклина?

Уайт был взбешен, вопросы задавал резко и прямолинейно, как если бы допрашивал Истона.

Ошеломленный таким приемом Истон не успел, что называется, и рта раскрыть, как услышал от Уайта то, что поразило его больше всего. Дональд Маклин, оказывается, исчез не один, а вместе с Гаем Берджессом, недавно вернувшимся в Лондон из Вашингтона, где он работал первым секретарем английского посольства.

В течение двух дней Уайт и Истон шаг за шагом скрупулезно анализировали обстоятельства дела и все имевшиеся сигналы. В результате ими было принято решение вызвать из Вашингтона в Лондон и самого Кима Филби. Они учли, что он поддерживал дружеские отношения с Гаем Берджессом, который по приезде в 1950 году на работу в Вашингтон некоторое время жил на квартире Филби.

Генерал Мензис, выслушав Истона, предложил, однако, не торопиться с вызовом Филби. С присущим ему сарказмом он не преминул заметить: каким образом Филби, находившийся за сотни миль от Лондона, мог знать о датах задержания и допроса Маклина? «Если кого и подозревать в причастности к побегу Маклина и Берджесса, то прежде всего тех, кто непосредственно занимался разработкой Ма-клина», — заключил Мензис. Кроме того, он напомнил Истону, что если бы не поступившее именно от Филби обстоятельное сообщение по делу об утечке информации в 1944–1945 годах из английского посольства в Вашингтоне, то контрразведчики продолжали бы и дальше бродить в тумане и проверять технический персонал. Мензис дал указание Истону не идти на поводу у контрразведки и воздерживаться от скоропалительных выводов, тем более когда они касались таких руководящих сотрудников СИС, как Филби.

Спустя три дня английская резидентура в Вашингтоне получила подробную телеграмму из Лондона о бегстве Маклина и Берджесса. Филби и его коллегам предстояло проинформировать о ней ФБР.

Встреча с представителем ФБР Лэддом, ответственным за контакты с англичанами, прошла спокойно. Прочитав копию телеграммы, Лэдд весьма лаконично резюмировал случившееся: «Ну и натворили вы, ребята!». Дальнейшая беседа напоминала разговор коллег по несчастью. Операция по поиску источника утечки проводилась ими совместно, и поэтому с исчезновением Берджесса сам Лэдд оказался в щекотливом положении. Он неоднократно встречался с Берджессом в неформальной обстановке у Кима, приглашал его домой, испытывал к нему определенные симпатии.