— Коля? Как ты сюда попал? Тебя разыскивают каратели! Уходи немедленно! Уходи! Поймают — пропадёшь!

— Кто за мной следит? — схитрил я. — Кому я нужен?

— Разве ты не знаешь? — шептала Евгения. — Сам пан Тарнавский каждую ночь подстерегает.

— Он дома?

— Нет. Уехал ещё с вечера. С ним пятеро других. Скоро появятся. Только прошу, Коля, никому ни слова. Иначе меня прикончат…

— Что ты, Женя!… Скажи, Ортяков с ними?

— Нет. После того, как у Малигранды его напугали, стал шёлковым.

— А где он сейчас?

— Обещай, что не тронешь его, скажу.

— Слово чести! Разве ты мне перестала верить?

— Верю. На чердаке он спит. С ним сын Олег. Оба с оружием. Не трогай их, Коля, они могут тебя убить.

— Не беспокойся. К ним я с добрыми намерениями.

Киселев привёл группу. Я взобрался по лестнице на чердак.

— Ортяков!

Молчание. Позвал громче. Из угла донёсся шорох, знакомый голос испуганно спросил:

— Кто?

— Струтинский. К вам по-доброму. Вылезайте.

Ортяковы зашептались, но из укрытия не выходили. Я предупредил:

— Все вокруг оцеплено партизанами! Выходите, иначе за вашу жизнь не ручаюсь. Скорее!

Два силуэта приблизились ко мне.

— Здравствуйте, — протянул я руку старику, а потом Олегу.

— А дальше что, товарищ Струтинский?-спросил лесник.

— Сойдём вниз. Если пригласите, зайду в гости.

Спустились с чердака. Я взял у них простую и десятизарядную винтовки и передал Ивану Пихуру.

— Без них будете спокойнее спать, — пошутил отец, здороваясь с Ортяковым.

— Я тоже так думаю! — согласился тот.

Раздался лёгкий свист. Алексей Ильчук предупреждал: на подходе — телега, очевидно, едет Тарнавский. Сигнал передали по всем постам. Везде чувствовалась напряжённость, все сознавали — имеют дело с опасным бандитом.

Во двор шумно ворвались разгорячённые кони.

— Тпр-рр-прр-р!

Бруно первым соскочил с телеги.

— Стой! Руки вверх! — отец и Глинко наставили на «коршуна» винтовки.

Тарнавский на какой-то миг застыл. В его глазах блеснули тысячи недобрых огоньков. Судорожно выхватив из кобуры пистолет, он выстрелил, но не попал.

— Бросай оружие, стервятник! — вышел из себя Глинко.

Тарнавский пытался перезарядить пистолет. Но его упредили. Грянуло одновременно два выстрела. Схватившись руками за грудь, предатель свалился наземь.

Воспользовавшись моментом дуэли, остальные пассажиры нырнули в кусты. Партизаны выловили их и тут же, у безжизненного тела палача, построили.

— Что с ними сделать? — обратился я к партизанам.

— Пусть себе сами кару выберут! — отозвался отец.

— Расстрелять собак! — настаивал Николай Киселев. Трофим затрясся как в лихорадке.

— Буду делать всё, что прикажете! Только не расстреливайте…

Жорж смягчился:

— Хорошо, проверим. Но знай: будешь и дальше подлецом — не уйдёшь от народной кары!

Вслед га Трофимом просили прощения остальные. Они поклялись, что больше их никто не заставит служить фашистам. И мы отпустили «заблудившихся».

Мы расправились с «лесным коршуном» в день продажи дров и лесоматериалов Невирковским лесничеством. Из окрестных сёл и хуторов сюда съехались крестьяне. Владимир Леонтьев и Василий Самокиш разрешили им взять из скирды сена для лошадей. Людей предупредили, чтобы они немного задержались

— Кто они и чего хотят от нас? — недоумевали крестьяне.

Кто-то ответил:

— Подождём, узнаем какому богу служат. Нас не должны трогать.

— Не должны? — вмешался другой. — А немцы разве должны? Да так нашего брата хватают, ой, ой!…

— Так то ж немцы!…

К полудню, когда собралась добрая сотня человек, Киселев, отец и я подошли к ним. Мы отвечали на вопросы крестьян, рассказывали им о своей борьбе с гитлеровскими оккупангами и их пособниками.

— За что вы казнили его? — указал рукой на труп Тарнавского молодой крестьянин.

— За собачью преданность врагам Родины. За избиение и грабёж земляков, за убийство простых людей, за службу в гестапо, — горячо разъяснил отец.

— Раз такой, туда ему и дорога!

— А с нами что будете делать? — задали вопрос из толпы.

— Слушайте, люди добрые, -обратился я к крестьянам. — Гитлеровцы вторглись в нашу страну и грабят её, женщин насилуют, детей и стариков убивают… Тюрьмы и концлагеря переполнены. Вот мы и сражаемся с захватчиками и теми, кто помогает им вершить чёрные дела.