Развязка была такова, что Пэт открыла судебное дело о выплате алиментов в Юго-Западном Муниципальном суде Лондона. Ей была присуждена максимальная сумма на те времена: 2.50 фунтов в неделю на содержание плюс 78 фунтов на судебные издержки. Судья сказал в осуждение Брайану: «Мы находим прискорбным тот факт, что ребенок, которому на данный момент уже 4 года, так и не был признан своим отцом и не получал от него никакой материальной помощи. Мы находим невозможным понять это отношение отца к нему. Если бы мы могли присудить еще большую сумму на содержание ребенка, мы бы сделали это». Спустя годы, случайно, Пэт узнала через надежный источник, что ее частное письмо к Брайану было намеренно скрыто от него, и что он так и не узнал о ее скромных запросах на его тогда весьма толстый кошелек.

В начале 1966 года Брайан вылетел в Копенгаген вместе с Анитой. Это было приятное времяпрепровождение. Но Анита просто «высушивала» Брайана своими причудами. Это в сочетании с изматывающими сессиями в звукозаписывающей студии и на фоне возрастающего приема ЛСД и других наркотиков сделало его больным. В феврале он появился со «Стоунз» на шоу Эда Салливана с мешками под глазами и выжатый, как лимон. Анита провоцировала Брайана на всевозможные безумства. Так, в Калифорнии, когда «Роллинги» отдыхали на пляже, и каждый из них арендовал по миниатюрной моторной лодке, Анита была просто смертельно опасной — она таранила всех подряд. Спустя некоторое время Брайан повернул свою лодку и взял курс в открытое море. Спасатели забили тревогу, но Брайан все плыл вперед и вперед. Все кончилось тем, что у него иссякло топливо, и его лодка была отбуксирована на берег специальным катером.

Вернувшись в Лондон, Брайан все больше времени проводил на вечеринках. Он переселился с Анитой в более обширную и невероятно красивую квартиру-студию на Кортфилд-роуд возле станции метро «Глостер-роуд». Облицованная деревом галерея, 31-футовый подвал с чуланом и спальня — галерея над студией, в которую можно было попасть только по веревочной лестнице — этот дом стал магнитом для всех красивейших людей столицы. На одной из стен квартиры Брайан вместе с Анитой нарисовал странную картину: огромного орла со звездой Давида на груди, который вперил свой взгляд на надгробие, над которым нависла черная туча. Самые громкие имена в рок-н-ролле выстраивались в очередь для того, чтобы посетить жилище Брайана — эти светловолосые хозяин и хозяйка стали стержнем социальной жизни богемного Лондона. Его роман с Анитой был как никогда в фокусе внимания СМИ, и постоянно циркулировали слухи о том, что эта пара вскоре поженится. Боба Дилана — как считали, очень близкого человека Брайана, — прочили шафером на их свадьбе. Но Брайан снова пресек эти слухи.

Новым синглом «Роллинг Стоунз» в этот период стал “19th Nervous Breakdown” — напористый, агрессивный номер, хотя на обеих сторонах Атлантики его наивысшей позицией был №2 — первый сингл из прошлых пяти, не достигших вершины хит-парада. Его название было недалеко от состояния духа Брайана. Все пятеро «Стоунз» чувствовали усталость от нового года, будучи на гастролях с середины февраля до начала апреля, когда они переезжали от одной беснующейся толпы к другой в Австралии и Новой Зеландии, плюс дополнительное турне по Европе.

Вспышки насилия на концертах становились теперь все сильнее. Мику наложили несколько швов на правом глазу, когда в него запустили стулом на сцене в Марселе. Битвы фанов с полицией имели место во всех столицах, что обычно выливалось в массовые аресты и тысячи фунтов ущерба. Их бегства с концертов стали еще более нервными и стремительными.

«Роллинги» уже несколько месяцев работали над своим 4-м альбомом “Aftermath”, который должен был выйти в апреле. Это был первый альбом, составленный исключительно из песен Джаггера-Ричардса, но его сила заключается не столько в этом, сколько в той изобретательности, которую Брайан проявил в записи этих композиций. С неугасающей пытливостью Брайан нарушал все правила, когда приносил в студию инструменты, которые в рок-музыке никто и не мечтал использовать — флейты, клавесин и цимбалы. Во многом это были инструменты, которые мало кто когда-либо видел в своей жизни; он сам учился играть на них и привносил интеллигентное, новое и изысканное звучание в мир рока. Таланты Брайана простирались и далее: он открыл в себе способности блестящего аранжировщика. Интуитивно он знал, какой звук подойдет для той или иной композиции, которые ему предлагала авторская пара «Стоунз». Здесь им никто не управлял. Группа и звукорежиссеры смотрели на него с подчеркнутым удивлением — никто никогда не знал, какой инструмент Брайан принесет с собой в студию в следующий раз. Когда его творческая энергия расцветала буйным цветом, он устанавливал стандарты для всех, кто играл вместе с ним.

“Aftermath” определенно носит в себе печать влияния Брайана. Здесь он играет на маримбах (африканском ксилофоне), колокольчиках, ситаре, фортепиано, органе, барочном клавесине и цимбалах. Этот альбом стал подлинным триумфом Брайана. На какое-то время этот диск вернул ему чувство уверенности в себе. По следам “Aftermath” был выпущен сингл “Paint It Black”, и он снова утер нос всем соперникам группы. Вначале эта песня должна была стать комическим номером — Билл Уаймен играл в ней на органе в подражание Эрику Истону, который одно время был органистом в кинотеатре, — но, как они не старались, у них ничего не получалось. Когда же подключился Брайан и они опробовали версию с ним, песня неожиданно превратилась в качественно иную вещь. Его игра на ситаре навсегда сделала “Paint It Black” невероятно новаторской. Интуитивное понимание такого трудного для овладения инструмента сделало его игру абсолютно отличной от игры Джорджа Харрисона в песне «Битлз» “Norwegian Wood”. В то время как Харрисон играет бережно и нежно, Брайан атакует на ситаре с энергией. Его душевное влечение к экзотическим звенящим диссонансам было тем, что шло из самых недр его души.

Теперь весь музыкальный мир аплодировал ему. С помощью Брайана «Стоунз» в очередной раз заняли 1-е место в сингловых хит-парадах в Британии и Штатах. Рок-н-ролл благодаря нему открылся для восточных музыкальных влияний. Однако отношения Брайана с остальными участниками «Роллинг Стоунз» продолжали ухудшаться. Брайан подозревал, что будто даже после того, как он блестяще сыграл в “Paint It Black”, презрение к нему выливалось в разговорах о его музыкальной силе и игре на ситаре. Однако остальные участники группы пока не подтверждали его подозрений.

Мастерство игры Брайана на не-рок-н-ролльных музыкальных инструментах считается непревзойденным. В “Lady Jane” Брайан придает песне своей игрой на клавесине и цимбалах (dulcimer) «елизаветинский» характер, которые превосходно иллюстрируют содержание песни. В то время никто еще не использовал цимбалы в рок-композициях. По словам его самого, на создание этой партии его вдохновило творчество Ричарда Фариньи. Для концертного исполнения песни были специально изготовлены цимбалы с электрическим звукоснимателем. Брайан сыграл на цимбалах также в “I Am Waiting”, а на маримбе — в “Under My Thumb” и “Out Of Time”. Но самой оригинальной его партией была, думается, губная гармоника на “Goin’ Home”, которая определила новые пути для всех исполнителей на этом инструменте.