– Мне не неприятно, - из всех мыслей я выразила только одну. Пока одну.

– Тогда в чем же дело? Если я действительно нравлюсь тебе хоть капельку, если тебе не неприятно, то почему?
– Илья заглядывал мне в глаза, словно бы пытался понять, что я хочу ему сказать. Если бы все было так просто!

Почему же нельзя просто взять и рассказать ему все до последнего? Почему не удается переступить через себя, почему вообще приходится это делать? Разве мне важно чужое мнение? Ничуть. Я всегда спокойно общалась с совсем незнакомыми людьми, не стеснялась. Что теперь изменилось? Мнение Ильи, конечно же, важно, да и ведь именно он является инициатором, чего же я боюсь? Не посмеется же он, в самом деле. А с этими поцелуями еще проще. Мнение остальных не интересует, Илья всеми руками и ногами «за», а я… Неужели мне не хочется этого хотя бы в половину также, как и ему?

Я посмотрела на Илью, затаив дыхание. Пусть с самого начала он не показался мне красавчиком, но постепенно я почувствовала и его обаяние. А что такое симпатия? С человеком хочется быть рядом, хочется разговаривать о всяком. Мне ведь приятны его объятья. Так почему же наконец-то не признать, что мне хочется его обнять?

Конечно, я не могу сказать ему напрямую, что я по уши влюбилась в него, но кое-что я все же могу. Я подошла чуть ближе и робко поцеловала его в губы, зажмурившись, чувствуя, что он перехватывает инициативу, обнимая меня. Да, это не самый страстный поцелуй, и вообще не попадает под категорию страстных поцелуев, но…

Я обняла Илью за шею, совершенно не думая о том, что на нас смотрит целая толпа, а новость через пять минут облетит всю школу…

Часть 28

Я резко открыла глаза, очнувшись ото сна. Всякая чепуха, как обычно, снится, нет, чтобы что-то интересное. Еле-еле высунув руку из-под теплого одеяла, я достала телефон. Семь часов. Рано, но надо вставать, школу еще никто не отменял. Провалявшись в постели еще минут десять с закрытыми глазами, я все же заставила себя подняться.

Сегодня мой день рождения. Я улыбнулась себе в зеркало: вот я и стала на год старше. Выйдя из своей комнаты, я прошла в ванную, выключая свет – в темноте гораздо приятнее. Умывшись, я проследовала на кухню, где меня уже ждали родители.

Это уже традиция: каждый день рождения они задерживались утром до восьми, чтобы проводить меня в школу и поздравить, а возвращались с работы раньше, чтобы вместе отпраздновать. Сама я никого не приглашала, предпочитая отмечать в кругу семьи.

Родители подарили мне платье в деловом стиле, черное, облегающее, практически до колен. Мы выбрали его на этих выходных, чтобы не ошибиться в размере. Решив, что мне хочется его надеть, я поддела белую блузку под него, чтобы не выглядеть слишком вульгарно. Это стезя «красавиц» - платье без рукавов на голое тело надевать!

Позавтракала я вкусным шоколадным пирогом, который испекла вчера поздно вечером мама, за что я ей была очень благодарна.

Но у подъезда меня ждал сюрприз: улыбаясь, на лавочке сидел Илья, а увидев меня, тут же поднялся и подошел, обнимая. Я все еще смущалась, но более менее свыклась с этой его привычкой.

В школу мы подошли к восьми часам, как я и привыкла приходить. Илья держал меня за руку, от чего я сначала краснела, но потом успокоилась. Но как только мы появились в школе, к нам устремилось множество взглядов, большинство из которых – не самые доброжелательные, отнюдь. Я честно смотрела в пол, стараясь ни о чем не думать.

Зависть – плохое чувство.

Илья лишь крепче сжал мою руку, и я приободрилась. Опять непонятно что думаю, какая мне разница. Так себя веду, будто увела его у кого-то.

«Красавицы» громко шушукались еще со вчерашнего дня, неодобрительно посматривая на нас, Настя со Светой бросали на меня многозначительные взгляды, мол, все с тобой понятно, и так же многозначительно улыбались. Я тоже улыбнулась им в ответ, мысленно закатив глаза – ух, теперь мне придется им все-все-все рассказать, я не сомневаюсь. Начнут издалека, а потом заговорят так, что и сама не заметишь, как выложишь все тайны.

К тому же, такое внимание немного льстило. Все эти люди (исключая, конечно, Свету с Настей) не ставили меня ни во что, а теперь завидуют мне по-черному. И внимание, обращенное к Илье, теперь было обращено ко мне. Да уж, кажется, я начинаю понимать, почему все стремятся быть популярными: тут все просто, это приятно, это повышает самооценку, дает уверенность. Плюс, тебя все любят, боготворят. Как тут не возгордиться?

Конечно, плохо, что «красавицы» теперь точно меня хорошим словом не помянут и какую-нибудь пакость устроить могут, но это было уже неважно. Я счастлива.