Глава тринадцатая

— Нет, я не верю в это! Ты просто расстроена! Твои чувства придут в норму, когда пройдет потрясение от гибели твоего отца! — Филип, отчаянно пытаясь утешить и успокоить ее, был не в силах поверить в свою окончательную отставку.

— Смерть отца повлияла на меня только в одном плане: она заставила меня пересмотреть свои чувства и виды на будущее. Ты мне очень нравишься, Филип, но этого недостаточно, чтобы выйти за тебя замуж.

— Ты говорила, что любишь меня! — потрясенно воскликнул он.

— Я ошиблась.

— А ребенок?..

— Не было никакого ребенка. В этом я тоже ошиблась.

— Как ты можешь? Как ты способна оставаться такой холодной и такой спокойной в то время, когда ты уничтожаешь меня?

— Не разыгрывай пошлую мелодраму, Филип. Я вовсе не уничтожаю тебя. Я просто говорю, что не люблю тебя. А это еще не конец света. Ты еще много раз в жизни будешь влюблен, поверь мне.

— Никогда! — Он беспомощно, как утопающий, цеплялся за последнюю соломинку. — Ведь это Рэндольф, правда? Ты боишься, что он не позволит тебе выйти за меня. Я готов подождать, пока ты не выйдешь из-под его опеки. Я буду ждать вечно.

— Я не хочу больше тебя видеть.

— Значит, есть еще причина. Ты влюбилась в другого?

— Да, честно говоря, я уже давно люблю его.

Филип уставился на нее в немом отчаянии.

— Тогда, почему ты согласилась выйти за меня? Почему занималась со мной любовью?

— Ты очень красивый мужчина, Филип — не стоит недооценивать свою физическую привлекательность, но, честно говоря, была и другая причина — ваша алмазная компания. Я полагала, что слияние «Корт Даймондс» и «Брайт Даймондс» будет для менял чрезвычайно выгодным. Однако, — Тиффани вздохнула, — когда пришло время сделать последний шаг, я поняла, что никакие расчеты не могут победить диктат сердца.

Филип, не в силах сдержать свой гнев, выругался сочно и грубо.

— Алмазы! — яростно прошипел он. — Как я ненавижу эти проклятые стекляшки! — Затем, словно вспышка молнии озарила его сознание, он с сомнением взглянул на Тиффани. — За этим стоит мой отец, да? Ты говорила с ним, когда я был в отъезде и он каким-то непостижимым образом заставил тебя изменить решение.

— Чепуха! — резко сказала Тиффани. — Положительно, Филип, ты слишком преувеличиваешь влияние своего отца.

— Не без основания. Он стоит за всем, что мешает мне жить.

— Ты ошибаешься. По-правде говоря, я думаю, что ты сильно ошибаешься относительно отношения отца к тебе. — У Тиффани была возможность совершенно объективно оценить, как Мэтью защищал своего сына, и даже позавидовать этому. — Но все-таки ты испытываешь к своему отцу то, чего я никогда не испытывала к своему.

— Что же?

— Уважение.

Филип горько рассмеялся. Ему было гораздо проще во всем винить Мэтью, чем взглянуть в лицо собственным недостаткам или вероломству возлюбленной.

— Черта-с-два я его уважаю. Но я все равно с ним еще справлюсь. К несчастью, я уже открыл ему, что Лемуан — мошенник, но может представиться и другая возможность.

— Я должна вернуть это, — Тиффани с видимой неохотой протянула грушевидный кулон.

Внезапно он вспомнил слова Лоры о том, что этот бриллиант приносит зло. Когда-то Филип решил, что, если он не может сделать так, чтобы Лора принадлежала ему, то в таком случае он вправе заставить ее страдать. Теперь он чувствовал то же самое к Тиффани. И если бриллианту действительно сопутствует зло, то пусть падет на нее это проклятие!

— Оставь себе, — небрежно произнес он.

— Твой корабль из Саутгемптона в Кейптаун уходит послезавтра.

Мэтью положил билет на стол перед сыном.

Филип упал в кресло. Его лицо горело, а голова кружилась — действие виски, которым он с утра накачивался. Он пил беспрерывно после разрыва с Тиффани, и почти преуспел в достижении благословенного забытья и невосприимчивости к сердечным мукам.

— Я не хочу ехать в Кимберли, — пробормотал он.

— Это необходимо для твоего дальнейшего обучения.

— К чему такая спешка?

— Особых причин нет. Возможно, это слишком короткое предуведомление, но в Кимберли освободилась вакансия, и эту возможность тебе не стоит упускать. Надеюсь, это ни в коей мере не повредит твоим планам, которые у тебя могут оказаться — твоему увлечению автомобилями, например?

— К черту автомобили! Ты прекрасно знаешь, что у меня уже нет никаких планов и обязательств — ты успешно содействовал этому.

— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. Ты отправишься завтра. Я велю Генриетте уложить твои вещи и телеграфирую в Кимберли, чтобы к твоему приезду успели все подготовить.