– Снова медицина, мисс Гатри. «Экспериментальная радиология» Ричарда Флиндерса. – Я положил книгу на прежнее место. – Мы здесь благодаря любезности полицейских, и нам лучше оставлять вещи там, где мы их нашли. А теперь, мне кажется, настало время вернуться к нашей беседе.

Когда мы возвратились в кабинет, мисс Гатри приняла уже известную мне по описанию любимую позу, присев на край стола. Для меня же в комнате стоял почти невыносимый холод, и потому я предпочел говорить, непрерывно перемещаясь от одной стены к другой.

– Не сомневаюсь, мисс Гатри, что вам доводилось читать рассказы, где истину устанавливали путем так называемой реконструкции событий на месте преступления. Я прав?

– Да. Но только здесь не было совершено никакого преступления. Вы сами в этом со мной согласились.

– Есть вероятность, что вы не совсем верно меня поняли. Как бы там ни было, давайте сейчас назовем это «событиями в канун Рождества». И я хочу, чтобы вы, не сходя с места, подумали, к каким выводам может прийти полиция, если предпримет реконструкцию вышеупомянутых событий.

– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните?

– Это очень просто. Подобная реконструкция камня на камне не оставит от ваших показаний в том виде, в каком они предстают на данный момент. И по очень простой причине. Отчет, который вы дали мистеру Гилби, будучи в целом основанным на реальных фактах, все же искажен вашими личными пристрастиями и стремлением выдать желаемое за действительное.

Мисс Гатри выпрямилась во весь рост.

– Если вы и в самом деле так считаете, мистер Уэддерберн, то я не думаю…

– Но полиция при этом не будет знать того, что известно мне. А именно: вы ставите себя в сложное и даже опасное положение без особой на то причины. Как мужчина я прекрасно понимаю ваши мотивы, но вот с юридической точки зрения их никак нельзя оправдать. Объясню популярнее. Ваши романтические предубеждения могут только навредить нам. Нужны одни лишь неоспоримые факты.

Мисс Гатри внезапно стала с интересом изучать кончики своих ногтей.

– Хорошо, – наконец произнесла она, – расскажите, пожалуйста, подробнее об этой вашей реконструкции.

– Вообразите, что эта комната освещена всего двумя или тремя свечами. Французское окно закрыто не полностью, снаружи гуляет ветер, задувает внутрь, и свет не только тусклый, но еще и неверный, колеблющийся под порывами сквозняка. Вы стояли за окном и заглядывали внутрь. Многое ли вы могли видеть в таких условиях?

– Достаточно многое, хотя свет действительно мигал. Но никакая реконструкция не докажет, что я не видела того, о чем говорю.

– Верно. Но она продемонстрирует всем известный факт: еще никому не удавалось увидеть происходящее за углом. А я сейчас хочу показать вам, что, не просунув голову внутрь, вы не могли сквозь окно видеть обе эти смежные двери – на лестницу и в спальню – целиком и по-настоящему отчетливо. Если хоть одна из них была бы распахнута настежь, вы, несомненно, увидели бы происходившее в проеме. Но если одна или обе двери лишь слегка приоткрывались, в любую из них человек смог бы проскользнуть незаметно для вас. Другими словами, мисс Гатри, в ваших показаниях можно усмотреть нарушение закона: вы пытаетесь выдать свои домыслы за факты. Дверь на лестницу широко открылась, и Линдсей исчез. Распахнулась дверь спальни, и вот вы уже не видите Гатри. Но Линдсей мог секунду спустя протиснуться сквозь узкие щели в обеих дверях, а вы бы ничего не заметили.

Снова опершись на край стола, моя клиентка долго и пристально разглядывала двери.

– Да, – признала она затем, – такое возможно.

– Мне кажется, вам пришлась по душе мисс Мэтерс, так?

– Так.

– А что скажете о молодом мистере Линдсее? Каково ваше мнение о нем?

Мисс Гатри решительно вздернула подбородок.

– Мне он показался очень привлекательным, мистер Уэддерберн.

– Зато у вас сложилось впечатление о своем родственнике как о человеке глубоко вам несимпатичном?

– Определенно.

– Вот теперь положение вещей становится ясным. Вы встали на сторону этих двух молодых людей, чья история воспринималась вами как романтическая, трогательная и красивая, невзирая на последствия. Линдсея от очень серьезных обвинений защищает сейчас только ваша уверенность, что он покинул замок навсегда, когда Гатри был жив и здоров. Таким образом вы преднамеренно придали своим впечатлениям статус твердого знания… Мисс Гатри, полиция уже оформила ваши показания в виде официального протокола?

– Нет. Инспектор Спейт сказал, что займется формальностями позже.

– Спейт очень грамотный полицейский. А потому позвольте настоятельно рекомендовать вам вернуться в своих показаниях к честной и реальной картине увиденного. Если вы этого не сделаете, то дискредитируете себя. А это жизненно важно, чтобы ваше свидетельство воспринималось как достоверное.

– Но, мистер Уэддерберн, я не понимаю… Почему это жизненно важно и для кого?

– Жизненно важно для привлекательного молодого человека, которого зовут Нейл Линдсей.