— Спасибо, — говорю я, вытирая рот.

Ацелот обертывает тряпкой свое запястье.

— Неа проблеме, — говорит он на своем родном языке. — Я предпочел бы, проснувшись, не обнаружить, что ты грызешь мою шею. Пойми меня правильно, ты хороший парень, но я предпочитаю не становиться первым блюдом на ужин. — Ухмыляется он мне, и я смеюсь.

Ацелот убеждается, что фасоль сварилась и затем передает банку

Марселю. Молодой Бастет кривит губы при виде ее, этот жест напоминает мне Элайджу. Ну ладно, Элайджу, который притворялся Марселем, во всяком случае. Боже, это сводит с ума!

— Разве у нас нету чего-нибудь повкуснее? — надувается он. — Я не люблю бобы.

Ацелот забирает их обратно.

— Тем лучше для меня, больше достанется.

Марсель вырывает банку, и Ацелот ерошит волосы брата, когда садится. Солнечный луч попадает на изящное лицо Ацелота, и он отклоняет голову немного назад, наслаждаясь теплом. Мы болтаем о ерунде, не обращая внимания на Себастьяна, который все еще сидит в Минипорте и жалуется на то, что голоден — ему может достаться немного холодных бобов... после, если повезет — и на мгновение я забываю о восстании и «Ора», и просто наслаждаюсь жизнью. Марсель оказывается на удивление забавным, когда рассказывает смешную историю об Ацелоте, который попал в очень щекотливое положение перед родителями с одной из их служанок.

— Он утверждал, что помогал ей мыть пол, — рассказывает Марсель, посмеиваясь. — Отец просто стоял там, совершенно подавленный! И что там мама сказала?

— Ты пропустил пятно, дорогой, — женским голосом произнес Ацелот.

Я смеялся, надрывая живот, и чувствовал себя хорошо. Я не помню, когда такое было в последний раз.

Когда Ацелот и Марсель закончили с обедом, мы направляемся обратно в Минипорт, чтобы взять наше оружие и куртки с капюшонами. Марсель хватает свой темно-красный сюртук.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Он хмурит брови.

— Я собираюсь с вами.

— Нет, ты следишь за этим болваном, — говорю я, указывая на Себастьяна. Ищейка кидает на меня суровый взгляд. — Только не давай ему приближаться к любым масляным фонарям, понятно?

Марсель вспыхивает, вспоминая инцидент в штабе Стражей.

Мы с Ацелотом надеваем куртки, низко натянув капюшоны, скрывающие наши лица, и направляемся в город.

* * *

Эта прогулка занимает не менее часа в оживленном Центральном районе, главным образом потому, что мы держимся извилистых улочек, и по возможности, стараемся остаться незамеченными. Центр города кишит людьми, и мы локтями пробиваем себе дорогу через толпу. Старый город Серого Волка не был предназначен для большого числа жителей. Узкие дороги стоят в пробках от военных машин. Кафе и постоялые дворы переполнены гвардейцами Стражей, которые вываливаются на улицы, пьют Шайн, курят и играют в карты.

Весь город превратился в крепость Стражей, куда не повернись, там еще один гвардеец или Люпин — Люпины долгое время были верными сторонниками Пуриана Роуза, так что это не удивительно видеть их здесь — но по иронии судьбы, из-за того, что здесь так много Стражей, нам намного легче вписаться. Несмотря на это, я продолжаю закрывать капюшоном свое лицо, а мои руки крепко сжимают пистолет в кармане куртки. На всякий случай.

В любое другое время, город был бы красивым, но Стражи-гвардейцы уже перевернули все вверх дном, бросая пустые бутылки и мусор прямо на тротуары.

Во всех витринах висят государственные пропагандистские плакаты. Я заметил несколько плакатов с рекламой публичной церемонии Очищения, которая пройдет на следующей неделе на площади Уинстон. «ПОСЕЩАЕМОСТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНА» — жирными буквами написано снизу.

Я замираю. В одной из витрин висит недавняя газетная статья. Заголовок гласит, что «ПОСОЛ ДАРКЛИНГОВ БЫЛ ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ». Кто-то нарисовал усы и пару дьявольских рогов на черно-белой картинке с Сигуром, сопровождающей статью. Я читаю статью. Каждое её слово отдается у меня в голове. Казнь Сигура назначена на эти выходные.

Шум вокруг меня затихает, когда я пялюсь на статью. Они собираются убить его. Я протягиваю руку и касаюсь рукой стекла, которое отделяет меня от фото моего Кровного Отца. Миллион мыслей устраивают гонки в моей голове, пытаясь понять, как его спасти. Но я знаю, что не смогу. Я не буду. У меня есть миссия. Я отворачиваюсь от витрины.

— Давай проверим железнодорожный вокзал. В Бесплодных землях я видел грузовой поезд, наполненный заключенными, — говорю я. — Я предполагаю, что они перевозили людей в «Девятый».

Мы направляемся вниз по длинной дороге, которая называется Колониальной улицей, и выходим на огромную площадь. В центре площади стоит колонна, более ста футов высотой, увенчанная бронзовой статуей Теодора Уинстона, одного из основателей страны. У основания статуи, команда Бутсов занята строительством деревянной платформы. Мои глаза привлекает к себе афиша — большой, электронный экран, расположенный на крыше здания слева от нас. Правительственная реклама проигрывается на экране, показывая собрание Пилигримов во время их утреннего Очищения. Ритуал завораживает, я никогда не видел что-либо подобного раньше. Только, когда я присутствовал на службе своего отца, но он был служителем старой веры — религии, за которой раньше следовали люди Объединенных Штатов Стражей, прежде чем вера Чистоты стала популярной.