И вот Джестер неуловимым движением поднялся с кресла, и стремительно умчался куда–то.

— Сумасшедший он — шепнула Вика Маледикту.

— Мы тоже — прошептал он в ответ.

И вот на сцене возник беловолосый бледный Пэк, с горящими черными глазами — никто иной, как Джестер собственной персоной! В зале зашумели удивленно, но Джестер начал свой монолог, точнее монолог Пэка.

Послан я вперед с метлою

Сор за дверь весь смести.

Закончил Джестер (или Пэк?), и вот на сцене в окружении свиты возникли парень с длинными русыми волосами — не иначе как Оберон, который решил, что он будет выглядеть, как Маледикт, и царица эльфов с яркой сияющей улыбкой — Титания, она же Вика.

Да, остальные техноангелы тоже прокрались за сцену, чтобы немного изменить конец пьесы… А точнее не изменить, но лишь явить зрителям таких не совсем каноничных Оберона и Титанию.

Оберон величественно протянул руку, призывая плясать, вторя его песенке, каждого эльфа и крошку–фею.

Вика — Титания наставительно проговорила своей свите:

Прежде песню разучите

Нота в ноту щебечите;

Легким роем все потом

Освятим мы с пеньем дом.

И вот начался прекрасный танец эльфов и фей, в который добавили толику своего волшебства и техноангелы, сделав движения артистов более воздушными и плавными, и окружив их неземным сиянием, что пристало празднику фей…

И вот Оберон (он же Маледикт) благословил царственное ложе:

Вы росою полевою

Окропите мирный кров:

Будь над царственной четою

Счастье мир вовек веков!

Отправляйтесь, разлетайтесь,

На заре ко мне являйтесь.

И после этих слов эльфы, феи и их царь с царицею удалились со сцены, оставив на ней неугомонного Пэка.

Коль я не смог вас позабавить,

Легко вам будет все исправить:

Представьте, будто вы заснули

И перед вами сны мелькнули.

И вот, плохому представленью,

Как бы пустому сновиденью,

Вы окажите снисхожденье.

Мы будем благодарны ввек.

Притом клянусь, …

И на этих словах Джестер прижал руку к груди, показывая, что говорит он от чистого сердца.

… как честный Пэк,

Что если мы вам угодили

И злобных змей не разбудили,

То лучше все пойдет потом.

Дайте руку мне на том.

Коль мы расстанемся друзьями,

В долгу не буду перед вами.

И на этих словах Пэк, или Добрый Малый Джестер и вправду исчез со сцены.

Публика сидела пораженная какое–то время… Но после то тут, то там стали раздаваться неуверенные хлопки, перерастающие в овации.

— А мы то думали, это просто нахал какой–то, а это артист! — сказали те, кто так возмущался вначале тому, что Джестер пришел в театр в драных джинсах.

— Какая необычная постановка!

— Да они как будто настоящие эльфы и феи!

— А кто постановщик?

— Будут ли еще спектакли с этим же актерским составом?

— А кто же эти молодые артисты?

Спрашивали то тут, то там, но никто не мог ответить ни на один из вопросов. А между тем актеры вышли на сцену, принимая овации и цветы. Среди них были и техноангелы, которые смущенно улыбались и кланялись публике вместе с остальными артистами.

Но они быстро ушли за кулисы, оставив благодарность публики настоящим актерам.

— А чья это идея то была, а, Маледикт? — спросил смеющийся Джестер.

— Да так… общая, наверно, Добрый Малый Джестер — засмеялся в ответ Маледикт.

— Ну не такой уж я и малый… — начал было беловолосый, но тут его прервало появление уже знакомого им высокого длинноволосого мужчина, с проседью в волосах и бороде.

Все некоторое время взирали на него молча, силясь припомнить, кто же он такой.

— Ну, здравствуйте, Пэк, Оберон и Титания — поклонился он им — А я постановщик пьесы Борис Ансов!

— Борис Онуфриевич?! — удивленная, произнесла Вика.