Когда стало очевидно, что пекарь закончил с капустой и собирается просто выбросить эти листья, Керриган потянулся, чтобы взять один лист.

Мужчина мгновенно ударил его тыльной стороной руки. Губы мальчика загорелись как от огня и от силы удара он почувствовал вкус собственной крови.

— Ты вор! — прокричал пекарь в ярости. — Жалкий сын шлюхи. Убирайся!

Керриган убежал, но сперва толкнул мужчину и стащил целую буханку хлеба. Он съел большую часть ее прежде, чем его арестовали, избили и заковали в колодки.

Три дня унижений стоили вкуса теплого сладкого хлеба, который восхитительно таял у него во рту. Кратковременного удовольствия от полного желудка.

Была ли ткань Сирен настолько дорога ей, что она бы рискнула ради нее жизнью?

Да, скорее всего. Даже будучи без сознания, она прижимала полотно к своей груди как львица, словно бросая вызов любому, кто попытается забрать то от нее.

Впервые за жизнь, полную бессердечия, предательства и жестокости, Керриган почувствовал странный укол сострадания. Как и у него до присоединения к армии Морганы, у Сирен ничего не было в мире, что она могла бы назвать своим. Ничего, кроме клочка бесполезной ткани.

Вздохнув, он закрыл глаза и мысленно призвал к себе Блэйза.

— Я тебе зачем-то понадобился, мой Король?

Керриган спустился с оконного карниза, чтобы мэндрейк не находился у него за спиной.

— Да. Присмотри ненадолго за девушкой. Мне кое-что нужно сделать.

Блэйз нахмурился.

— Ты уходишь?

— Я вернусь.

Мэндрейк выгнул одну бровь.

— Почему у меня есть предчувствие, словно ты собираешься сделать что-то глупое?

— Наверное, потому что я и собираюсь сделать что-то глупое.

— И для этого глупого поступка есть какая-то особенная причина?

— Вообще-то, нет.

В фиолетовых глазах Блэйза плясали смешинки, хотя Керриган знал, что мэндрейк не может увидеть ничего, кроме смутного контура его тела.

— Ладно, в таком случае я лучше буду ревностно охранять ее, чем присоединюсь к тебе в совершении глупости, так как я стараюсь делать все возможное, чтобы избегать подобных моментов.

— Хорошо, — Керриган отошел назад, используя свои силы, чтобы исчезнуть из этой реальности и вернуться назад в Камелот.

Перемещение таким способом вызывало в нем легкий дискомфорт. Его пронизывал слабый электрический импульс, затем пару минут тошноты, прежде чем все возвращалось в норму. Но при всем этом, он предпочитал такое перемещения обычному. Оно было более быстрым и простым.

Мужчина появился в комнате Сирен в башне и приготовился к засаде. Моргане было свойственно планировать такие вещи. Но здесь никого не было. Комната была такой же, какой Сирен ее оставила.

Очень странно.

Керриган осмотрелся, чтобы убедиться, что остался незамеченным, прежде чем обратил взгляд на красную ткань, лежащую на черной кровати. Закатив глаза от ее бесполезности, он схватил ту.

Что-то шевельнулось в углу.

Керриган дернул головой и уловил быстрое смутное движение. Он почувствовал, как глаза стали красными, когда его охватил гнев.

— Пакс?

Тень исчезла.

Керриган зашипел, заставляя себя не преследовать проклятого шарока, который без сомнений отправился прямиком к Моргане. Если он последует за Паксом, это не принесет ему ничего хорошего. Ему нужно вернуться к Сирен раньше, чем Моргана использует свою магию, чтобы определить их местонахождение.

Ему нужно создать барьер вокруг “Стражи Радости”, чтобы держать Моргану подальше. Если она найдет их...

Столько всего он мог и, более того, собирался сделать, чтобы защитить Сирен.

***

Сирен лежала на своей стороне широкой позолоченной кровати, глядя наружу в открытое окно на идеально голубое небо. Если бы она сейчас была дома, то работала бы над тканью для платья на свадьбу дочери графа. Без сомнения, бедная Вэндлин сейчас проклинает ее за дополнительную работу. Без Сирен остальным несчастным ученицам придется работать еще больше.

Она чувствовала себя ужасно из-за этого. Она сказала им всем, что быстро вернется из дома гильдии.

Если бы она только знала, что с ней приключится...

Закрыв глаза, девушка представила свой ткацкий станок, стоящий у окна лавки. Она любила отвлекаться от работы и наблюдать за детьми, которые иногда играли на улице. Она также замечала знатных дам и их горничных, гуляющих по разным лавкамв поисках безделушек.

Дочь графа, посетившая мастера Руфуса и заказавшая ему бледно-желтое парчовое платье для своей свадьбы, была чрезвычайно хороша собой.