Рапунцель сглотнула внезапно возникшую во рту горечь.

— Стоит тебе попросить, и я заберу твои воспоминания о войне, о солдатах, о боли — обо всем. Ты будешь помнить только это место и меня. И будешь счастлива здесь.

Амелия в ужасе отпрянула:

— Но тогда это буду уже не я!

— Конечно ты!

— Нет. Я... — Амелия покачала кудрявой головой. — Я буду пустой.

Она выбросила веревку в окно. Схватившись за простыню, перебралась наружу и, упираясь ступнями в стену, начала спускаться.

— Нет! — закричала Ведьма, высунувшись из окна.

За ее спиной натянулась веревка, привязанная к кровати, и Рапунцель с ужасом осознала, что узел не выдержит. Конец простыни начал выскальзывать из петли.

Рапунцель подбежала к столбику и попыталась затянуть веревку, но руки прошли сквозь нее. Она беспомощно смотрела, как узел развязывается.

Ведьма не заметила. Она кричала вслед Амелии:

— Все, что хочешь! Я дам тебе все, что ты хочешь...

Амелия закричала.

Узел развязался. Рапунцель видела, как веревка быстро зазмеилась по полу и сквозь окно. Ведьма увидела ее в последний момент и попыталась схватить, но было слишком поздно.

Раздался тошнотворный звук удара.

И тогда закричала уже Ведьма. Она с открытым ртом смотрела на землю внизу, а потом, дрожа, опустилась на пол. Закрыла лицо руками и начала раскачиваться, постанывая. Ее волосы из темно-каштановых стали ярко-белыми.

Рапунцель подбежала к окну и посмотрела вниз. Темные кудри Амелии блестели на солнце. А тело лежало кучей, с руками и ногами, изогнутыми под невозможными углами.

Вид был настолько ужасен, что Рапунцель не сразу поняла, что почва внизу не темно-красная, к которой она привыкла, а серая и каменистая. И вдали ничего знакомого: куда ни кинь взгляд, высятся неприступные горы с шапками снега.

Другие башни, в совсем других местах.

Она даже не второй ребенок, которого Ведьма пыталась удержать.

Рапунцель отступила от окна, ни в чем больше не уверенная. Она не первый ребенок Ведьмы. И даже не второй. Возможно, пятнадцатый или двадцатый. Возможно, после нее будут другие. Сотни других. Возможно, другие есть прямо сейчас. Может, у ведьмы много башен в разных местах. В конце концов, она не сидит все время с Рапунцелью.

Ведьма по-прежнему раскачивалась и стонала, закрывшись руками, кожа на которых истончилась и покрылась пятнами, словно старела многие годы. Даже не видя ее лица, Рапунцель знала, что Ведьма за несколько секунд стала старухой.

Разумеется. Она утратила источник силы.

Башня незаметно сдвинулась, и стало сразу ясно, где они теперь. Перводрево привело ее домой.

От голубого пламени камина в комнате плясали бледные тени. Розы цвели под потолком, их лепестки сыпались в ванную, полную пены. Полки вокруг были заставлены книгами, на каминной доске блестел серебряный колокольчик. Арфа играла колыбельную, которую Рапунцель знала столько, сколько помнила себя.

«И я забыла убрать косу...»

Ее собственный голос, хотя звучал он как-то странно. Возможно, потому, что перемежался со всхлипами. Или потому, что она никогда не произносила этих слов. Насколько она помнила.

Ей не хотелось оборачиваться. Не хотелось смотреть.

— Бедняжка.

Рапунцель вздрогнула. Обернулась к кровати, и сердце ее похолодело. Там была она, Рапунцель-бывшая. Рыдала в подушку, лежа поверх покрывала. В чистых тапочках и рубашке, с косой, разбросанной по полу.

Ведьма погладила ее по голове и поцеловала:

— Расскажи мне все.

— Он... У него были оранжевые волосы. Он схватил мою косу и попытался взобраться по ней, я так испугалась!

Ведьма ласково похлопала ее по содрогающейся спине:

— Ты, наверное, была в ужасе.

— Да!

— Как он посмел прийти сюда и оставить тебя с кошмарами?

— К-кошмарами? — Рапунцель на кровати подняла голову и шмыгнула носом.

— Очень плохими снами, — объяснила Ведьма. — Когда происходит что-то страшное, приходят кошмары, которые заставляют тебя переживать случившееся снова и снова. Пока ты помнишь принца, он будет появляться в твоей голове каждую ночь и пугать тебя.

Рапунцель-нынешняя поразилась: как жестоко со стороны Ведьмы говорить такое! Но ее юная копия этого не видела.

— Ненавижу этого принца, — прошептала она и села. — Не хочу ужасных снов о нем каждую ночь.

— Знаю, — сказала Ведьма, притягивая ее к себе. — Знаю. Тебе хотелось бы забыть о нем, не правда ли?

— Да! — тут же отозвалась Рапунцель-бывшая. — Я хочу забыть обо всем — о, Ведьма, как бы мне хотелось забыть!

Ведьма коснулась висков девочки кончиками пальцев. И Рапунцель-настоящая увидела, как ее лицо расслабилось, словно с него схлынули все эмоции. Зрачки расширились и потемнели, рот раскрылся. Это заняло всего несколько секунд, а потом Рапунцель-бывшая заговорила неуверенно: