Казалось, нашим вопросам не будет конца. Вот встала Югита. На скуластом мальчишеском лице глаза светились, как два уголька.

Наверное, и Павел не смог не обратить внимания на ее горящий взгляд.

— Ты хочешь что-то сказать? — спросил он.

— Хочу. — Югита шагнула вперед. — А вы плавали на корабле?

— Вон оно что! Я служил матросом на Балтийском флоте.

— А почему ушли? — в голосе Томиня явно слышался упрек.

— Хочу ремонтировать суда. И потом я учусь в институте.

«Сколько же ему лет?» — все гадал я, вглядываясь в лицо Павла Волкова, по возрасту он вполне мог бы быть моим старшим братом. И на груди так хорошо знакомый всем нам комсомольский значок.

А вопросы все продолжались.

— Что будет делать наш пионерский отряд?

— Об этом я уже подумал, — оживился ремонтник. — Видите ли, на верфи я работаю в бригаде. Ну, и вы тоже вроде как бригада. Мы делаем свое дело — и вы тоже. Что, если обеим нашим бригадам вступить в соревнование? Первое условие — работать без брака.

— А какая у нас работа? — сразу встревожился Томинь. — Ни плана, ни деталей.

— Тихо! — дернул Дирт своего беспокойного соседа, — Может, нас возьмут помогать туда, на судоремонтную верфь.

Но Павел Волков покачал головой:

— Ваш брак — двойки.

У Томиня сразу вытянулось лицо:

— А я… А мне…

— Дальше! — продолжал Павел, сделав знак Томиню, чтобы помолчал. — Ни одного пропущенного урока без уважительной причины! Никаких опозданий на занятия! Активно участвовать в общественной работе, бороться за дружный коллектив, за стопроцентный порядок и дисциплину. Идет?

— А вы? Нам, значит, и то, и другое, и третье. А вам?

— И нам тоже. Вы возьмете свои обязательства, мы свои.

— И контролировать?

— И контролировать. Взаимно. Мы вас, вы нас. Идет?

— Так — идет!

— Отлично, товарищ Волков!

— Зовите меня — Павел. Значит, я могу сообщить своей бригаде, что в принципе мы с вами договорились соревноваться?

Мы ответили единодушным «да».

Павел рассказал нам, что надо будет сделать. На следующей неделе наш отряд явится на верфь. Там на совместном собрании с членами ремонтной бригады подробно обсудим условия соревнования. После чего обе стороны в торжественной обстановке поставят свои подписи и под обязательствами.

— А нам разрешат посмотреть какое-нибудь судно? — Томинь не мог усидеть спокойно.

— Осмотрим и судно. Все посмотрим. Можем даже организовать встречу с корабельными командами.

— Ур-ра!

Тут уж не только один Томинь — все мы, сияя от восторга, дружно захлопали.

Это был великолепный денек. Многообещающий, интересный. Что ж, соревноваться так соревноваться! Все нужно хорошенько обдумать, спланировать. Что делать с двойками Томиня, с его вечно грязными руками? Как добиться, чтобы Яутрита не опаздывала на занятия, когда ее мама в командировке? Как расшевелить тех, кто не очень-то активен в общественной работе?

Ну что, Мадис? Что, Изольда, Гельмут, Индулис? Теперь вы уже не сможете сказать, что в нашем пионерском отряде нет ничего интересного.

— Я попрошу Павла, пусть обучит нас матросской пляске, — Томинь был в полном восторге. — Он же сам матрос. Потрясающе!

Все началось с водяного пистолета — обыкновенной детской игрушки, которую Гельмут приволок с собой в школу и из-за которой мы, мальчишки, словно разума лишились. В тот день мы ничего другого не видели и не слышали. Томинь, когда его на уроке географии вызвали к доске, ничего не мог ответить. В итоге — двойка. Я заработал троечку по латышскому, хотя грамматика — моя сильная сторона. Отличник Вилнис со всеми своими математическими мозгами еле-еле удержался на четверке.

Вот так! И все из-за этого самого водяного пистолета, который незаметно переходил из рук в руки и заставлял нас забывать и про учителей, и про класс, и про то, что пришли мы сюда учиться, а не играть.

На переменах мы липли к Гельмуту, как металлические опилки к магниту.

— Где купил? Сколько стоит?

Гельмут важничал:

— Попробуй купи такой!.. Это импортный. Да, да! Из ГДР. Тетка подарила.

Ах, счастливчик Гельмут! Почему же ни у кого больше из нас нет такой расчудесной тетки?.. Чего Гельмут не мог достичь семь лет — за все эти годы он так и не приобрел себе друга в классе, — он добился теперь за один-единственный день. Все ребята вдруг стали его лучшими друзьями. Куда бы Гельмут ни направлялся, мы окружали его, как придворные короля.

Кто знает, сколько бы это продолжалось, если через день или два Мадис не ворвался бы в класс с новостью:

— Ребята! В универмаге полно водяных пистолетов из ГДР! Целый вагон! Такие же, как у Гельмута!

После уроков мы все как на крыльях понеслись в универмаг. Точно! Красивые, блестящие, словно лакированные, лежат водяные пистолеты на прилавке. И длинный хвост мальчишек! Больших, поменьше и совсем еще пацанов. Нетерпеливо переминаются с ноги на ногу, ждут не дождутся своей очереди.