Приведу небольшой сюжет из сложившейся тогда ситуации…

Готовясь к войне с отцом, Ярослав нанял в Скандинавии варягов, но те не пригодились, а уходить не собирались, занявшись в Новгороде пьянством, насилием и грабежами. Кончилось тем, что новгородская дружина на некоем Парамоновом дворе варягов перебила.

Ярослав был уязвлён – приглашал варягов он, и варяги были его гостями. Тем не менее, он притворился не очень огорчённым, а через время пригласил на княжеский двор верхушку новгородской дружины, и по его знаку слуги расправились с ней, а рядовые дружинники разбежались.

И тут в Новгород приходит весть от родной сестры Ярослава Предславы: «Отец умер, Святополк сидит в Киеве, убил Бориса, послал на Глеба, берегись его».

Как повествует летопись, Ярослав схватился за голову: «О, моя любимая дружина! Вчера в своём безумии я изгубил тебя, а нынче ты была бы надобна!». Делать нечего – Ярослав созвал вече. Между прочим, этот факт в очередной раз иллюстрирует параллельное, так сказать, течение жизни на княжеском дворе и вне его. Вне вполне определённых функций князь был отнюдь не всесилен. И на вече Ярослав заявил: «Други мои и братья! Отец мой умер, а Святополк сидит в Киеве и избивает братьев. Хочу идти на него, помогите мне!».

Расстояние от Киева до Новгорода немаленькое, однако проблема возникала общегосударственная, и новгородцы поддержали Ярослава. Растроганный князь здесь же, на вече, даровал городу исключительные льготы, которых не имел на Руси ни один другой город, и, уже княжа в Киеве, подтвердил их особыми грамотами.

К зиме 1016 года было собрано войско из 3 тысяч новгородцев и 1 тысячи варягов, которое в битве под Любечем разбило киевское войско Святополка, и тот бежал к тестю в Польшу.

Вскоре Святополк вернулся на Русь с польским войском Болеслава I Храброго. 22 июля 1018 года два войска встретились на берегах Западного Буга, и поляки одержали полную победу – Ярославу пришлось бежать в Новгород.

Русский летописец изложил ход битвы вполне правдиво: вначале поляки и русские стояли друг против друга на берегах Буга и обменивались колкостями. Однако неожиданная переправа Болеслава, выбравшего, судя по всему, удачную позицию, привела к быстрому разгрому Ярослава: «Ярослав же не успе[л] и исполчити (то есть, выстроить войско в боевой порядок. – С.К.), победи Болеслав Ярослава».

Для лучшего понимания того, насколько можно доверять западным хронистам тогда, когда речь идёт о русских, небесполезно познакомиться с тем, как описаны эти же события в польской раннесредневековой хронике – так называемой «Хронике Галла Анонима», относящейся к началу XI века:

«…Король Болеслав вторгся с великой храбростью в королевство русских и тех, вначале пытавшихся сопротивляться, но не осмелившихся завязать сражение, разогнал перед своим строем, словно ветер прах. Он не задерживался, однако, по вражескому обычаю в пути, чтобы захватывать города и собирать деньги, а поспешил в столицу королевства Киев…».

Итак, в представлении Анонима польский король – рыцарь. Он – не то что трусливые и жадные русские, у которых в обычае, если удастся взять какой-никакой городишко, тут же грабить его. Нет, «рыцарственные храбрецы» поляки мчатся прямо к русской столице, чтобы водрузить над ней польского орла! Галл Аноним умалчивает при этом, что грабить по дороге Болеславу было, всё же, тогда не с руки. Ведь официально он не в завоевательный поход шёл, а помогал зятю в восстановлении великокняжеских прав…

Так польским хронистом описан Болеслав.

А что же его русский опонент?

Аноним не умалчивает и о нём:

«…король русских по простоте, [свойственной] его народу, ловил в это время удочкой рыбу с лодки, когда [ему] неожиданно сообщили, что Болеслав приближается. Он с трудом этому поверил, но в конце концов…ужаснулся. Затем, поднеся ко рту большой и указательный пальцы и поплевав, по обычаю рыболовов, на наживку, сказал, говорят, к стыду своего народа, следующие слова: “Раз Болеслав занимается не этим искусством (то есть – рыболовством, – С.К.), а ему привычно забавляться военным оружием, значит господь [сам] в его руки передаёт и город этот, и королевство русских, и [богатства его]”. Так сказал, и, недолго медля, бежал.

А Болеслав, не встречая никакого сопротивления, войдя в огромный и богатый город, обнажённым мечом ударил в Золотые ворота…», и т. д.

Что здесь правда?

Правда здесь то, что поляки Киев действительно занимали.

Правда и то, что после смерти Владимира, шли междоусобные войны сынов Владимира за великокняжеский престол, и поляки, воспользовавшись этим, предприняли поход на Киев.

На этом правда заканчивается – не страсть к спокойной рыбалке Ярослава, а поражение Ярослава в битве открыло Болеславу дорогу на русскую столицу.

Между прочим, ни в какие Золотые ворота Болеслав ударять мечом в 1018 году не мог, поскольку они были выстроены Ярославом лишь в 30-х годах XI века. И уж не знаю, из какого пальца – большого или указательного, Галл Аноним высосал историю о якобы великой храбрости поляков и якобы беспримерной трусости русских.

Но зато ясно, что из хроники Галла Анонима высосал уже свою «историю» о «великих деяниях» Болеслава, «перед которыми и немой становится красноречивым, а красноречие славнейших немеет», более поздний польский хронист – магистр Винцентий Кадлубек. У Кадлубека Болеслав тоже «частыми ударами меча высек на Золотых воротах знак зависимости» и затем «поставил там королём какого-то (? – С.К.) своего родственника».